 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
|
|
| ФОТОГАЛЕРЕЯ. ЗАЛ 3. СССР в 70-е годы ХХ в. Часть первая | |||||||||||||||
|
Идеализированный образ советских 70-х можно представить себе так –
Более приближенный к земле образ советских 70-х выглядит так. Приведенное фото не только отражает практически максимум разнообразия в
советских типажах и одежде (крайний справа персонаж – наиболее типичный), но и захватывает
некоторые детали из «чужого» быта. В руках у девушки пакет из дьюти-фри – вероятно, она или кто-то из ее родственников летал
по путевке на отдых в дружескую социалистическую Болгарию. Даже так называемые «фирменные» пакеты (как и любая заграничная вещь) были
неким статусным маркером их обладателя.
А здесь представлены наиболее типичные персонажи советских 70-х, составлявшие подавляющее большинство мужского населения страны. На фото изображены два неизвестных персонажа, которые спешат, очевидно, на день рождения. Одной из проблем 70-х было отсутствие или, точнее, крайне узкий выбор относительно недорогих подарков для таких мероприятий, как дни рождения. В свободной продаже имелись лишь какие-то вечные фартуки, эстампы типа «чеканка», подсвечники из коряг и прочий народный промысел, скапливающийся в каждом советском доме как бесполезный хлам. Расхожее выражение того времени «книга –
лучший подарок» не имело смысла, поскольку книги были дефицитом, а
выпивку на день рождения дарить считалось неприличным, поскольку выглядело так,
что ты пришел не уважить хозяина, а просто побухать. В данном случае,
как мы видим, два субъекта пошли по наиболее легкому и стандартному
пути – отделались покупкой тортов «к чаю» (до чая, правда, в
молодежных компаниях доходило редко). При этом не имело значения,
кому на день рождения дарился торт – девушке или товарищу. Я помню, как один из
поздравляемых складировал приносимые ему торты на лоджии, ставя один на
другой, пока на эту конструкцию не присел покурить кто-то из уже «набравшихся».
Отдельную прослойку представляла более продвинутая молодежь, стилем и образом жизни ориентированная на заграницу. При этом нельзя сказать – на Америку ли, Европу и пр. Запад был неким ментальным и туманным образом иной жизни, и в силу отсутствия информации та же Америка и Европа были друг от друга неотличимы. Жители ГДР, например, получали фактически полную информацию от своей западной немецкоговорящей половины, принимая телеканалы ФРГ, а в СССР информация о Западе доходила в крайне урезанном виде. В условиях железного занавеса западные кинофильмы закупались и прокатывались в СССР исключительно по сюжетному принципу «как плохо жить на загнивающем Западе», но тем не менее даже какие-нибудь «Генералы песчаных карьеров» из жизни западных бомжей становились культовыми в СССР и позволяли высмотреть массу непривычных советскому глазу деталей – не только моду и бытовые нюансы, но и принципиально иное представление о свободе и самоценности человека (возможность «без последствий» протестовать против властей, отстаивать свои личные интересы, не быть конформистом в отношениях с начальником и проч. – например, в «Игрушке», «О, счастливчике», «Тутси» и др.). Когда тот же «О, счастливчик» шел в советских кинотеатрах (отцензурированный и сокращенный на 45 минут), многие зрители приходили с кассетными магнитофонами, чтобы через микрофон записать песни Алана Прайса. Самым открытым каналом информации в 70-х были
так называемые братские соцстраны, или «демократы», откуда в СССР
приходили фильмы, журналы мод, музыка и на первых порах практически
вся импортная одежда. В общем и целом интерес к Западу был для одних
советских граждан сугубо меркантильным (одежда, престиж, внимание
окружающих), для других это была история об иной жизни, ином способе существования. Когда
возросший спрос стал рождать предложение, то через полуофициальные
каналы (система Внешпосылторга для работающих за рубежом) и
каналы нелегальные («фарцовщики», скупавшие товары у иностранцев и
советской обслуги иностранцев) страна стала наполняться, условно
говоря, «дисками и джинсами». Люди, представленные на фото, в своем
кругу идентифицировались как фирменный, или клёвый, чувак и
фирменная тёлка (при этом последнее имело сугубо положительную смысловую окраску).
Но мы немного забежали вперед. По сравнению с предыдущим десятилетием 70-е годы, выражаясь казенным партийным языком, стали годами возросших культурных и материальных потребностей советского человека и его возросшего благосостояния. Я думаю, что пойди Хрущев в 60-х по пути дальнейшей коллективизации быта советских людей (в виде советского официоза днем и коммунального проживания вечером), никаких бы особых изменений в сознании и «материальных потребностях» людей не произошло. Но индивидуальные квартиры по закону тождества породили индивидуальность и, в частности, индивидуальные запросы. Понятно, что почти все квартиры принадлежали государству (хотя по сути были семейной собственностью, так как наследовались следующим поколением), но одно дело коммунальный колхоз, совсем другое, когда мой дом – моя крепость, мой островок свободы и моя личная ответственность за свой быт. Между тем в условиях тотального дефицита это чувство самостоятельности приняло искаженные формы. Не буду кивать ни на кого, поскольку искаженные формы это приняло у всех без исключения, и у моих родителей, и позже у меня самого, поскольку добывать и запасаться любым дефицитом есть неотъемлемое качество любого рожденного в СССР. Наличие у тебя добытого дефицита было показателем твоей принципиальной способности к существованию, то есть дееспособности, и обилие дефицита было престижным и несказанно высоко котировалось. Расселив советских граждан в индивидуальное жилье и породив ростки
индивидуальности, Хрущев заложил бомбу замедленного действия под
саму идею социализма (частная собственность оказалась важнее
общественной), а также разделил людей на два лагеря, по-своему
понимающих индивидуальность. Разумеется, тут нет речи о какой-либо вине или
заслуге самого Хрущева. Это дилемма вечная – принеся мир, он вместе
с тем принес и меч. Для одних граждан первая их собственность стала
дорогой к развитию, к знаменитым дискуссиям 70-х годов на кухне,
чтению ксерокопированных книг запрещенных авторов, а сугубо
советское накопление ими дефицита выразилось в том, что предметами
престижа для этой категории людей стали книги, альбомы, пластинки и картины. Для другой
категории граждан предметом престижа стали тонны дефицитного
хрусталя и ковры на стенах. Причем вторые часто подделывались под
первых, заполняя полки своих югославских или болгарских «стенок»
дефицитными книгами, которых они ни разу не открывали.
Отсутствие информации о каком-то ином мире, кроме окружающего тебя, и жизнь в условиях дефицита породили особый тип советских людей, который можно было бы назвать «человек самодовольный» (на фото мужчина слева). Такой тип похож на оптимиста, но вся его радость и энергия направлены только на себя самого. Парадигма его жизни – чтобы все было, как у людей. Точнее, чтобы было не хуже, чем у других. Благосостояние окружающих – это его единственный ориентир и жизненная планка. Да и советская пропаганда изо всех утюгов насаждает этот стереотип: «Что еще настоящему мужику нужно? – Семья, друзья, любимая работа». По выходным, как на приведенном снимке, он «культурно отдыхает» с друзьями, попивая мутное пиво. Он может даже пожертвовать чем-то ради друзей, но, оказав услугу, воскликнет важно: «Знай наших! Колян трепаться не любит! Мое слово кремень! Я сказал, что сделаю, и сделал!» Но он оптимист ровно до того момента, пока жена не скажет ему, что муж у Сидоровых достал новую импортную чешскую люстру. Невозможность дать Сидоровым симметричный ответ будет безмерно отравлять жизнь такого «Коляна». Фотографии, к сожалению, немы, и мы не можем услышать хотя бы пару
фраз из уст соседнего человека в очках. При смешении социальных слоев в СССР вполне
возможно, что друг «Коляна» – какой-нибудь инженер на одном с «Коляном»
заводе и даже, возможно, не вполне разделяет его базовые ценности.
Возможно, он такой же «Колян», а возможно, что будущий успешный
предприниматель. Но любопытно, что ненасытность современных скруджей, поголовно
вышедших из СССР, объясняется именно «комплексом Коляна» – грести под себя
безостановочно все подряд их заставляет врожденная психология
бедного и ненасытного человека. Нормальный человек знает, что каждая
вещь имеет свою реальную цену, и за дорогую вещь нужно
хорошо потрудиться. Бывший же «бедняк», дорвавшись до
халявы, будет грести ее бесконечно и ненасытно, пока эта
халява доступна (см. статью М. Барышева
«Убей в себе нищего. Привычки, которые приводят к бедности»).
«А нам не страшен ни вал девятый, ни холод вечной мерзлоты. Ведь мы ребята,
ведь мы ребята семидесятой широты». К этим ребятам я отношусь с
теплотой. Даже пускаю скупую ностальгическую слезу.
Судя по грамотно продуманной композиции, это фото постановочное, однако оно
показывает интерьер типичной советской квартиры 70-х. Газеты
в СССР в большей степени использовались по другому назначению, а
подписка на такие официозные, как «Правда» и «Известия» была в
основном «добровольно-принудительной» на предприятии, главным
образом для членов партии. В истинно добровольном же порядке одна категория
граждан выписывала «Советский спорт», другая «Литературную газету»
(деление условное, поскольку газет и журналов в СССР было огромное
количество, и некоторые из них в своих категориях были весьма
неплохи, например, журналы «Новый мир», «Наука и жизнь», «Юность»,
«Юный техник», «Техника – молодежи» и др.). По большей же части даже
детские издания были насквозь пропитаны советской пропагандой.
Товарный дефицит в СССР конца 60-х годов был связан с провалом так
называемой косыгинской реформы, но к началу 70-х положение в
экономике стабилизировалось за счет открытия новых газовых и
нефтяных месторождений и высокими мировыми ценами на сырье. Более
того, 70-е годы можно назвать пиком благосостояния СССР. Это не
означает, что «в СССР всё было, и всё за копейки», это означает лишь, что 70-е
были самым благополучным периодом по сравнению с предшествующими и
последующими годами. Так или иначе, все 70-е годы продуктовое и
товарное снабжение, по крайней мере, крупных городов и промышленных
центров, было относительно стабильным, хотя дефицит в истории СССР присутствовал
всегда.
Когда сегодняшние диванные аналитики, в большинстве своем родившиеся уже после распада Союза, рассуждают об изобилии и благополучии в СССР, то необходимо задать им два вопроса – о каком периоде СССР они говорят и о каком районе проживания. Ведь СССР'ы, они, знаете ли, разные бывают. И в 30-е, и в 80-е был СССР, но, видимо, аналитики имеют в виду не этот СССР. Как мы сказали выше, период 70-х был благополучней остальных десятилетий, но дефицит существовал неизменно и его уровень в разных районах Союза сильно различался. Весь Советский союз был разделен на четыре категории товарного снабжения» (особая, первая, вторая и третья). В особую и первую категорию входили Москва, Ленинград, крупные промышленные центры, а также республики Прибалтики и курорты союзного значения. Из фондов централизованного снабжения в указанные города поставлялись: мясо, рыба, масло, яйца, хлеб, мука, крупы и чай. Жители этих двух категорий составляли 40 % от всех снабжаемых жителей СССР, но получали 70–80 % всех фондов. Во вторую и третью категорию снабжения входили малые и неиндустриальные города. Они получали из центральных фондов только хлеб, сахар, крупу и чай, и по гораздо более низким, по сути остаточным нормам, остальные продукты следовало брать из местных ресурсов. В последнюю очередь продуктами питания и
промышленными товарами снабжалось население РСФСР, живущее в
населённых пунктах, не попавших в особый или первый списки.
Например, жители небольшого городка, в котором находился завод по
переработке мяса, могли этого мяса не видеть в глаза, так как по
распределению оно уходило в города более высоких категорий снабжения
(см. И. Карев, Т. Сохарева и др. «Дефицит в СССР – как это было»).
Из личного опыта. По крайней мере в магазинах Москвы и Ленинграда в 70-е какая-то минимальная потребительская корзина всегда присутствовала. Я жил в окраинном московском районе, и меня ребенком мама часто посылала в соседний гастроном купить хлеб или какие-нибудь 200 граммов колбасы. В мясном отделе этого гастронома, как правило, на витрине всегда лежало мясо, которое покупателей не устраивало – слишком много жира, огромная кость в куске, заветренное и пр. Но среди ожидающих вдруг раздавался клич: «Сейчас будут рубить!» – и через какое-то время куски свежего мяса появлялись на прилавке. Продавца просили «показать вот этот кусок», он вертел его в руках, можно было заменить, после чего кусок бросался на чашу весов с уже заготовленной серой оберточной бумагой, в которую и заворачивался (на другой чаше для компенсации, чтобы не продавать бумагу по цене мяса, лежал вчетверо сложенный такой же лист). По неведомым законам говяжьей анатомии и физиологии, в разрубленной туше костей все равно оказывалось как-то непропорционально многовато по отношению к мясу. Очевидно, что филейные куски отправлялись торговыми кудесниками в ином от прилавка направлении. Сливочное масло, сыры, колбаса, рыба – все шло вразвес, без всяких расфасовок. Огромный куб масла продавщица очищала со всех сторон длинным узким ножом от желтоватого налета, колбасу и сыр отвешивали на заказ покупателя с неизменным вопросом – «Вам нарезать или кусочком?» В кондитерском почти всегда был хлеб нескольких сортов – «короткая» булка за 7 коп., батоны белого за 13, 18 и 28 коп. (да простят меня питерцы, в Москве булка и батон суть разные вещи), иногда были плетеные халы с маком, всегда пара сортов черного хлеба, ржаной и круглый «Столичный». Также всегда присутствовала разная выпечка – булки с изюмом, пряники, бублики, сушки и сухари. Молоко, кефир и ряженка продавались в бутылках с алюминиевой, вдавливаемой пальцем, пробкой, а молоко еще в треугольных пакетах, также всегда имелись сметана и творог. То, что тогдашнее молоко было самое вкусное – легенда. Гораздо вкуснее всего, что было в московских центральных гастрономах (колбаса типа «Столичной», молоко, мороженое и пр.) – было все то же, но, скажем, на Кубани или на Украине (в Кривом Роге, куда я с детства ездил на каникулах и который тоже хорошо снабжался – там разница с вкусом московских продуктов чувствовалась сразу), а самое вкусное в своей жизни молоко я пил безотносительно всякой ностальгии. Самое вкусное молоко – это молоко, что называется, сразу из-под коровы. Молоко из-под коровы всегда самое вкусное, так что ностальгируйте грамотно, товарищи. Общий принцип наличия товара в Москве 70-х выражался формулой – «необходимый минимум присутствует всегда, а что-то более изысканное нужно поискать». Помню также, в нашем гастрономе всегда лежал дорогой товар, на который мало кто покушался – дорогие сорта рыбы, сырокопченые колбасы, конфеты трюфели по 11 и 12 руб. за килограмм, кубинские ликеры «Gavana Club» за 12 руб., коньяк и т. д. Кстати, о Кубе. Настоящие кубинские сигары продавались в каждом киоске по 50 коп. за штуку, но на них никто даже внимания не обращал. Американцы же, привыкшие к кубинскому табаку, позже, когда я был в Штатах, говорили мне с сожалением, что ни один другой табак не имеет такого вкуса и они готовы отдать большие деньги за кубинскую сигару. В этом они, вероятно, похожи на некоторых моих нынешних соотечественников, ностальгирующих по советскому мороженому (ну, разумеется, кроме желания отдать за возврат своей мечты большие деньги). А мы эти сигары, как и кубинские сигареты, ни в грош не ставили. Однако Москва Москвой, но вот в деревенском подмосковном сельмаге, куда я
наведывался в конце 70-х (еще до тотального дефицита 80-х), мяса,
колбасы и сыра не было никогда. Возможно, они бывали, но до
прилавка просто не доходили, потому что в количествах поставлялись
мизерных. В сельмаге был ежедневный хлеб, дешевые карамельки и косы с топорами.
Иногда привозили бочку с селедкой, и жители сами из бочки ее
выуживали. И это, кстати, при том, что совхоз поставлял овощи в
Москву (о том, как поля заливали химикатами, отдельный разговор). Мясо жители села на моей памяти
получили всего один раз по какой-то особой схеме, минуя магазин – из
совхоза выделили какую-то скотинку, которую в разделанном виде
продавали жителям, так сказать, за сараями – предполагаю, что это
было не вполне легально. А в основном селяне кормились с
собственного огорода, при возможности подворовывая с совхозных
полей.
Так называемые товары народного потребления в СССР, выпускаемые легкой промышленностью, были унифицированы до предела. У всех граждан, частично исключая разве что прибалтов, были одинаковые холодильники, телевизоры, стиральные машинки, кофемолки, скороварки, кастрюли, люстры, кухонные и письменные столы, стулья и кухонные табуретки, детские кроватки и коляски. В народе существовало правило – при покупке техники смотреть дату выпуска и не покупать товары, выпущенные в понедельник. Брака, действительно, было много. Между
тем многие предметы техники СССР, выжившие в этом неестественном
отборе, работают до сих пор. Наша ошибка в том, что по «выжившим» стиральным машинкам, кофемолкам и
вафельницам мы сегодня судим об общем качестве тогдашней техники. Но
вот что точно можно сказать в защиту советской техники – это то, что
плохо ли, хорошо, – но легкая промышленность СССР работала и массово выпускала
собственную, отечественную продукцию. Собственную, Карл!
Детские товары и игрушки также были унифицированы до изжоги. Малышам
– пирамидки и
Семидесятые годы – расцвет музыки на Западе и вспышка народного увлечения западной музыкой в наших родных краях. Степень этого увлечения и его социальный охват, например, передает то, что однажды в школьном походе я чуть не подрался с деревенскими (ну, как «чуть не подрался»? – чуть не вломили) за то, что нелицеприятно высказался о Сюзи Куатро, противопоставив ей группу «Слейд». Выяснилось, что деревенские на дух не переносили группу «Слейд», а Сюзи они обожали. Разумеется, портвейн сгладил все углы. Смертную тоску вызывали все эти Кобзоны, Зыкины и Лещенки. Ни у одного моего знакомого не было их пластинок. Из отечественного слушали по молодости какие-то любовные шлягеры советских ВИА, безусловно любили «Песняров». Но в начале 70-х из официально разрешенных групп буквально всеобщее помешательство вызвали «Цветы». Их музыка была какой-то принципиально другой на фоне всех прежних ВИА, включая «Песняров». Разумеется, меломаны быстро раскусили, откуда что в музыке «Цветов» надергано (например, вступление к «Есть глаза у цветов» – это неприкрытое сдиралово из Юрай-хиповского «Sunrise» и проч.), но их появление на советской эстраде в 1973 году было глотком свежего воздуха. Еще одна серьезная ажиотация в народе была вызвана появлением в 1976 году диска Тухманова
«По волне моей памяти» на стихи поэтов-классиков и с явным
уклоном в рок. Эта музыка, как и «Цветы», звучала в середине 70-х из
каждого утюга, ее слушали даже праздношатающиеся по улицам с
кассетными магнитофонами «урелы» (так «клевые чуваки» называли
персонажей, изображенных, например, в верхней части этой страницы, с
тортами).
В каждой советской школе, а также в каждом институте и техникуме, от Москвы до самых до окраин, была своя музыкальная группа, которая официально именовалась школьным, институтским и пр. ансамблем, а на деле идентифицировала себя как рок-группа. В нашей школе была, например, группа, где вокалист в качестве коронного номера на школьных танцах весьма аутентично «снимал», то есть пел «Soldier оf Fortune» и «Mistreated» группы «Deep Purple» – вещи музыкально довольно сложные. На словах, конечно, в эти годы у советских людей все еще происходило
движение к светлому будущему, но уже ни один человек
ни в какое построение коммунизма, и даже в адекватные возможности
социализма не верил. Субъекта, заговорившего бы о ленинских принципах вне отчетного собрания, не просто подняли
бы на смех, а сочли бы за душевнобольного. Народ не был исполнен
неприязни или раздражен всем этим официозом в виде торжественных собраний, докладов и праздничных рапортов, но
относился ко всему этому с нескрываемой иронией. Все более-менее
популярные песни и стихи переделывались на саркастический лад.
«Остановите Брежнева! Прошу вас я, прошу вас я, сожгите книгу «Малая
земля»!». «Как повяжешь галстук, береги его, он ведь с носом папиным
цвета одного!» «Прошла весна, настало лето, спасибо партии за это!» Даже наш директор школы,
тот еще зверь, понимал, что нельзя уходить в полный отрыв от
«интересов молодежи» и был вполне лоялен к исполнению песен западных
групп на школьных танцах.
Вот по чему стоит ностальгировать, так это по школьным танцам.
Быстрый, медленный, «белый». Танцы были лакмусовой бумажкой
романтических отношений. Можно было на совершенно
легальном основании подержать нравившуюся тебе девушку за талию, а
«белый» танец мог подсказать, кому из девушек нравишься ты. Э-эх, ностальгия!
В СССР город не оставлял своими заботами деревню – в культурном плане.
В 1973 году Л.И. Брежнев встречается с Фиделем Кастро. Ни один
другой политик, из «нашего» ли, социалистического лагеря, или с
Запада, не мог сравниться по широте и размаху приема, оказываемого
кубинскому лидеру.
На выставке советского автопрома в Нью-Йорке, в 1973-м. Образец
безвкусицы и клюквы «а ля рюс» в попытке повысить внимание к
отечественной «LADA». Хотя, судя по фото, мужчин интересуют
явно не машины, а это чудо в меховых трусах. Можно даже сказать,
что машин мужчины в упор не замечают. Миссия провалена.
В 70-е все идет по-накатанному, как и прежде – парады, трудовые
вахты, отчетные собрания, взятые на себя обязательства, двадцать
такому-то съезду – двадцать таких-то ударных недель и прочее.
Но отчего лица девушек так нерадостны даже на празднике и даже на
официальной фотографии?
Здесь фрагмент покрупнее. Девичьи думы: «Как же меня все это задолбало...»
Отдельные школьные классы удостаиваются чести быть принятыми в пионеры в
музее Ленина,
Детям традиционно промывают мозг, начиная с детского сада, но юность этих детей выпадет на перестройку
Посмотрите на эти лица 70-х. С одной стороны официоз,
«добровольно-принудительные» выходы на парады, с другой стороны –
юность, честная и открытая будущему, которая и официозный парад
воспринимает как предлог для веселого общения и, конечно, как
лишний повод для реализации романтических планов. Я долго пытался понять,
чем те парады и митинги отличаются от нынешних – то есть почему они так
разительно, до полной противоположности, по самой своей сути
друг от друга отличаются – и, кажется, понял (но об этом в другой раз).
В СССР 70-х жизнь идет размеренно и неспешно. Кому застой, а кому и стабильность. Кому отсутствие развития, а кому и гарантированные социальные блага – детские ясли, сады, бесплатное образование и медицина. Глубинная причина принятия или неприятия СССР лежит не в сфере истины, а в сфере наших полярных пониманий жизненных ценностей. Кстати, о детских садах. Смутное воспоминание – я одеваюсь зимой для
выхода на улицу, беру из шкафа и кладу рядом свою цигейковую детскую
шапочку коричневого цвета, и вдруг она пропадает из вида. Глядь – а мою
шапочку рядом напяливает мой сосед по шкафу. Моя реакция
взрывная и спонтанная – беру валенок и заезжаю ему по лбу за такую
попытку меня троллить (говоря современным языком). У того оторопь, он заезжает валенком мне, и тут я вижу,
что моя шапочка сползла под скамейку, а мой сосед, получается, надевал
свою. Это еще раз про всеобщую советскую унификацию.
Задача милиции в 70-е, представьте, заключалась в поддержании
общественного порядка и пресечении хулиганский действий в
общественных местах и на улице. Пешие и автомобильные патрули на
улицах городов были обычным явлением, кроме того, улицы
патрулировали машины спецмедслужбы, подбирая тела граждан,
допившихся до анабиоза или находящихся в близком к нему состоянии.
При виде милиционеров не возникало желания перейти на другую сторону
улицы; к милиционеру можно было даже подойти и обратиться с просьбой
о помощи. Причем такое положение вещей сохранялось практически до
самого конца СССР. Я лично свидетельствую, что у меня в середине
80-х были неоднократно острые моменты и даже конфликты с милицией,
которые я улаживал всего лишь путем переговоров. Так, однажды нас с
приятелем взяли за распитие портвейна в сквере у метро и проводили в
отделение. Прежде всего меня поразило, что на столе у начальника из
кассетного магнитофона гремела песня со словами примерно следующего
содержания: «Суки, мусора, повязали, суки позорные, в натуре, маму теперь долго не
увижу!» и т. д. Я знал, что у милиции есть план по таким приводам, обязанность выписать штраф и сообщить на работу, но когда
дежурный выключил свою шарманку, я поговорил с ним по душам и он нас
отпустил восвояси, типа – вижу, что вы нормальные ребята. Аналогов
этому в дне сегодняшнем я просто не вижу. И дело тут не в модных
ныне стенаниях, мол, верните СССР, верните тот порядок! Дело в том,
что изменилась сама ткань времени, изменился состав клеток, из
которых состоят нынешние люди; в нашем геноме, выражаясь научным
языком, эпигенетические рычаги переключились в другое положение.
Когда я впервые посмотрел культовый фильм «Место встречи изменить
нельзя», мне приснился сон, что магазином, где решено было устроить
засаду милицейским и отбить Фокса, владеет сама банда и посему им нет никакой необходимости
прятаться и тайно проникать туда ночью. Впрочем, о чем это я. Прошу
прощения, отвлекся. Советская милиция реально занималась
криминальными проблемами и торговыми махинациями. Что бы мы ни
понимали под «нарушениями в сфере торговли», милиционеры
безусловно выполняли свои обязанности – ловили жуликов и всякое
ворьё, включая торговое. К концу 70-х, надо отметить, воровство не
только в торговле, но во всех социальных сферах достигло, как тогда
казалось, предела.
А в целом, глядя из сегодняшнего дня, создается впечатление, что СССР работал
до поры до времени как какой-то огромный единый механизм, все было уравновешено и каждый находился на своем месте.
Снятие пробы с блюда, приготовленного студентами-практикантами
кулинарного техникума.
...Всё было уравновешено...
...И каждый находился на своем месте.
Солдаты срочной службы привлекаются к уборке картофеля. А попробуйте, скажите, что они не
Учительница средних классов в одной из провинциальных советских школ
Студентки Ростовского строительного техникума на летней практике
Несознательные граждане, забранные и подобранные в состоянии
анабиоза с улиц и проведшие ночь в вытрезвителе
Квитанция из медвытрезвителя. В сети часто приводится скан квитанции на 2 копейки, из чего некоторые делают вывод, что 2 копейки, это и есть стоимость услуги вытрезвителя. Источники же сообщают, что в 70-е годы попадание в вытрезвитель буквально раздевало человека. От 15 рублей стоила услуга медобслуживания, которая складывалась из набора нескольких услуг, плюс могли выписать штраф, плюс лишение на работе месячной премии, 13-й зарплаты и наказание отпуском в зимнее время. Таким образом, получается, что поход в вытрезвитель мог обернуться потерей более полутора месячных зарплат. С другой стороны, это могла быть цена того, что пьяному гражданину не дали замерзнуть зимой в сугробе и вообще не оставили в беспомощном состоянии с риском задохнуться при рвоте, а доставили под какой-никакой присмотр и ответственность за его жизнь. Не сомневаюсь, что и тут были злоупотребления, но по отсутствию личного опыта в этой области ничего более сказать не могу. Судя по всему, квитанции разного достоинства использовались как
аналог неких разменных денежных единиц за разный набор услуг.
Молодая певица, некто Алла Пугачева. Во время съемок «Иронии судьбы» в 1975 году
Эльдар Рязанов называл ее «никому не известной певичкой, которая шастала по каким-то гастролям».
Микаэл Таривердиев буквально на коленке, за неделю, написал музыку
к песням для фильма, и Пугачева записывала их на студии короткими
урывками в свободное время. Когда чуть позже у нее спросили, как ей работалось на записи песен с Сергеем Никитиным,
она отвечала: «Да не помню я его, приходил какой-то гитарист…»
Летом 1975-го, после выступления в Болгарии на «Золотом Орфее» и
гран-при за песню «Арлекино» ее популярность в СССР приобрела космические
размеры. Когда 1 января 1976 года «Ирония судьбы» была
показана по ТВ, никто не знал, что песни от лица Нади исполняет та
же певица, что пела «Арлекино», так как в титрах Пугачевой не было.
Таривердиев предложил молодой звезде продолжать ее музыкальную
карьеру в стиле песен «Иронии судьбы», но Алла Борисовна ни секунды
не стояла на распутье – композитор был послан ею в пешее музыкальное
путешествие, а Пугачева с тех пор принялась активно потчевать нас
своим творчеством в стиле «Арлекино» и прочих мадам брошкиных. Это я
к чему? Это я своему, личному. К тому, что Пугачева в «Иронии
судьбы» осталась для меня, так сказать, навсегда близкой и дорогой,
а ко всему прочему ее творчеству лично я равнодушен.
Тот, кто умел в принципе ходить в 70-е, безусловно ходил в походы, или, как они
назывались официально, турпоходы. В эти прекрасные добровольные
самоистязания на свежем воздухе люди отправлялись как организованно
– от школ, институтов и турклубов, так и неформально, с компанией
друзей, на выходные, на этакий пикник с шашлыками и ночевкой.
Нынешние противники интернета и сторонники запрета гаджетов не
понимают, что у сегодняшних детей образом жизни и стилем
мировосприятия является сетевое общение, и что эти динозавры
предлагают им взамен? Лишь свое прошлое? То, чем сами жили в
отсутствие информационного поля – домино во дворе и походы за город?
А вы можете, товарищи динозавры, вернуть детям ту атмосферу дворов и
походов? Восстановить ту систему отношений, ту наивность
мировосприятия, но вместе с тем ту меру ответственности друг за
друга? Мы ходили в походы потому, что не знали ничего иного и,
находясь в прекрасной пустоте, заполняли ее сообразно своим
возможностям и фантазиям. И неплохо, надо сказать, заполняли. Походы
и закончились потому, что та пустота заполнилась новыми
возможностями.
Какая б ни была накануне чудесная погода, на
следующее утро в походе всегда почему-то шел дождь. Или это одному
мне (и моим друзьям) так везло? Носки и обувь в походах всегда
промокали; их сушили у костра и они часто подгорали.
Снимок, видимо, из конца 70-х, так как девушка в походе
облачена в джинсы и модную ковбойку – в начале 70-х такую роскошь мало кто мог себе
позволить. Впрочем, неотъемлемое свойство девушек быть
привлекательными даже в походах, когда расслабившиеся мужики орут
песни под гитару, пропахли дымом и портвейном и вообще, чтоб долго
не искать определения, похожи на орангутангов. В поздние советские
годы, помню, некоторые девушки у нас умудрялись надевать на загородный
пикник в лесу даже туфли на шпильках. Женщины, что тут скажешь.
А эти лица – как будто моих одноклассников. Каждый из них
поразительно похож на кого-нибудь из моих.
Конец первой части, смотрите продолжение «СССР в 70-е годы ХХ в. Часть вторая» |
Залы галереи Зал 1. СССР в 50-е годы
<< Вернуться в раздел |
||||||||||||||
|
|||||||||||||||
|
|
|
|
|
 |
.jpg)
