А. Милюков. По эту сторону Потопа. Глава 4. Ускользающая мишень. Часть 2

Алексей Милюков	...
ПО ЭТУ СТОРОНУ ПОТОПА

Глава 1. Все реки куда-то текут
Глава 2. Легкий хлеб рационализма
Глава 3. Пилтдаунская наука
Глава 4. Ускользающая мишень [начало] [продолжение] [окончание]
Глава 5. «Повесть о настоящем человеке» [начало] [окончание]
Глава 6. Прыжок в темноту [начало] [окончание]
Глава 7. Вычерпать море [начало] [продолжение] [окончание]
Список используемой литературы

ГЛАВА 4. УСКОЛЬЗАЮЩАЯ МИШЕНЬ (продолжение)

Часть III. Homo habilis, или «Ложки не существует»^[10]

Как уже упоминалось выше, главными конкурентами Дона Джохансона в битве за право считаться первооткрывателями «недостающего звена» была археологическая династия Лики. Семейство Лики всегда держало «фигу в кармане» в отношении открытий Джохансона, не признавая его австралопитеков в качестве родоначальников человеческой линии и упорно пытаясь отыскать собственного «предка». Возможно, это непризнание диктовалось обычной логикой конкурентной борьбы. Однако глава династии, Луис Лики, прекрасно понимал главную проблему всей концепции эволюционного антропогенеза, а именно – наличие зияющей пропасти между откровенными обезьянами австралопитеками и уже настоящими людьми, Homo, которые безо всяких видимых предков, как бы внезапно, одним широким шагом выходили из темноты эпох на историческую арену.

Положение усугублялось еще тем, что во второй половине ХХ века среди ученых мужей изменились прежние взгляды и на самих Homo. Еще совсем недавно Homo erectus и Homo neanderthalensis изображались эволюционистами как неразумные животные, пока не выяснилось их неслыханное подобие современным людям. Это, разумеется, еще более раздвинуло пропасть между ними и австралопитеками.

Ситуация была, по здравому разумению, и впрямь неестественной. Согласно принятой схеме антропогенеза Homo erectus появлялся сразу вслед за Australopithecus. При этом австралопитек (даже официально не числясь человеком, а только «гоминидом»), имел скелетно-черепную морфологию, строение и объем мозга, поведение и образ жизни сугубо обезьяньего типа, а Homo erectus был уже полноценным человеком не только по анатомическим, но и по интеллектуально-психическим параметрам. Таким образом, эволюционный прыжок от обезьяноподобного существа сразу к полноценному человеку даже у эволюционных фантазеров вызывал лишь неловкое почесывание в затылке. Именно поэтому «переходная форма» между австралопитеками и людьми на одном из отрезков эвогенеза стала остро осознанной псевдонаучной необходимостью!

Поскольку история взлета и падения Homo habilis во многом параллельна истории Australopithecus afarensis (и со стороны Лики даже намеренно альтернативна), давайте еще раз ненадолго вернемся в середину ХХ века. Тогда, летом 1959 года жена Луиса Лики, Мэри, нашла в самом нижнем, I-м горизонте Олдувайского ущелья, датированном 1,8 млн. лет по с.ш., необычный череп, по поводу которого глава археологического семейства только проворчал недовольно: «Опять проклятый австралопитек!» Однако в скором времени на этом же участке были найдены примитивные каменные инструменты из обработанной гальки, и Луис Лики резко изменил свое мнение. Согласно его новой легенде найденное им существо по имени зиджантроп (ОН 5) первым стало изготовлять орудия труда, и поэтому должно было считаться первым настоящим человеком. В течение следующего года весь научный мир находился в состоянии эйфории от новой находки, ласково прозванной «Зинджи». В качестве главного пиар-агента зинджантропа выступило Национальное географическое общество США, организовавшее новому предку неслыханную по размаху рекламу. Статьи о зинджатропе печатались во всех научных и научно-популярных журналах, Лики получил субсидии на продолжение раскопок, печатал свои статьи «где хотел» и ездил по всему миру с лекциями о победном шествии эволюции. Надо еще раз напомнить, что после дурной славы научного сообщества 1953 года Лики в глазах эволюционизма выглядел как его «избавитель» и реабилитатор.

	.
Челюсть OH 7, 1960 г.

Однако случилось неожиданное. Не прошло и года со времени находки ОН 5, как один из сыновей Лики, Джонатан, нашел на том же участке олдувайских раскопок обломок челюсти неизвестного австралопитека (ОН 7). Найденная челюсть хоть и принадлежала молодой особи, но, тем не менее, была довольно крупной, что с применением специальных формул (и еще нескольких найденных фрагментов черепной коробки) позволило рассчитать объем мозга этой особи как 363 см³. Между тем у авторов находки оставалась некая неудовлетворенность – как у рыбака, поймавшего не очень крупную рыбу, которая, подрасти она еще, могла бы порадовать гораздо больше. Испытывая творческий зуд, антрополог Филипп Тобайес пошел дальше в своих расчетах и вычислил, что во взрослом состоянии ОН 7 (получивший имя «Ребенок Джонни») мог бы иметь объем мозга 680 см³! Вот это было уже кое-что! Это было уже на целых 80 кубиков больше, чем у самого крупного из австралопитеков. И это было так неожиданно и приятно, что цифра «680» в качестве реального объема обезьяньего мозга OH 7 как-то сама собой закрепилась с тех пор в научной литературе.

Внезапно Луис Лики понял, что «продешевил»! Звание первого инструментальщика и статус первого настоящего предка человека он отдал – не тому!

Дело в том, что найденная его сыном Джонатаном челюсть ОН 7 хоть и принадлежала обезьяне, но при соответствующем волевом усилии могла бы вписаться во все параметры «гоминидной триады» – прямохождение, инструментальная культура, развитый мозг! Прямохождение? Пожалуйста. Еще до находки Люси в эволюционных кругах уже было принято считать австралопитеков прямоходящими. Типа «мы же договорились». Инструментальная культура? Пожалуйста. Найденные годом ранее бесхозные каменные инструменты можно было отобрать у «Зинджи» и приписать «Ребенку Джонни» – как будто он ими и вправду владел. Развитый мозг? Пожалуйста. И «развитый мозг» новый индивид тоже демонстрировал – то есть, разумеется, не индивид, а огромная U-образная обезьянья челюсть с обезьяньими же зубами, но гипотетическими 680-ю кубиками, спроецированными на взрослое состояние не дожившей до него особи. Все признаки человека были налицо!

Кампания по раскрутке «Зинджи» была моментально свернута, а сам он низведен до статуса грубой формы массивного австралопитека (ныне Paranthropus boisei), считающейся тупиковой ветвью эволюции.

Четыре года Луис Лики потратил на обдумывание ситуации, но в 1964 году решительно объявил об открытии новой человеческой разновидности, бывшей первым и прямым предком современного человека – таксона по имени Homo habilis («человек умелый»). Основанием для изобретения нового таксона, как сказано, были гипотетическое прямохождение хабилиса, его более крупный по сравнению с австралопитеками мозг и гипотетическое умение изготовлять простейшие инструменты. При этом Лики постулировал идею так называемого «мозгового рубикона», своеобразного фильтра для отделения «мух от котлет», точнее, обезьян от Homo, по которому человеком признавалось только то существо, у которого объем мозга составлял не менее 600 см³. Это была еще и своеобразная шпилька сторонникам австралопитекового сценария, по принципу «нас не догонят».

Любопытно, что при всей благосклонности эволюционизма к фантазиям изобретение нового таксона поначалу было одобрено не всеми. В частности, некоторое время сопротивлялись приверженцы «австралопитековой школы», для которых их предок-австралопитек был существом эволюционно самодостаточным. Ученым этого лагеря казалось, что концепция нового основателя человеческого рода в изложении Лики может поколебать предковый статус их австралопитека, так как Australopithecus, обитавшие на последнем отрезке своей истории одновременно с более развитым хабилисом и даже на одной территории с ним, с большой долей вероятности не могли считаться его предками. С другой стороны, сам хабилис по возрасту (1,9–1,8 млн. лет назад) приходился едва ли не современником людям Homo erectus, без очевидного временнóго запаса, необходимого для его превращения в эректуса (позже выяснилось, что хабилисы и люди были очевидными современниками^[11]). Впрочем, стоит заметить, что локальное сопротивление последнему изобретению Лики было вызвано исключительно противостоянием разных концепций антропогенеза и личными амбициями, но только не абсурдностью картины в целом, когда по обломку челюсти крупного антропоидного примата, найденной в 200 метрах от человеческих каменных орудий, был сделан вывод о приобретении обезьяной неких сугубо человеческих качеств.

Ричард Лики в начале своей карьеры (слева) и сегодня (справа). На снимке 60-х годов прошлого века Р. Лики как бы пытается «вставить челюсть» ОН 7 между черепами Зинджи и человека. На современном снимке Р. Лики демонстрирует уже другой расклад. Череп KNM-ER 1470 находится между хабилисом ER 1813 и человеческим черепом ER 3733, а в левом углу снимка покоится череп кениантропа. Обратите внимание на то, что обе группы черепов находятся как бы в направленных лучах прожекторов – это означает двойственность нынешнего сценария антропогенеза. А жест, которым Лики постукивает по крышке черепа ER 1470, в нашей стране общественностью не одобряется... Фото: www.darwinismrefuted.com и Kenneth Garrett

Как бы там ни было, принятию нового таксона даже скептики сопротивлялись относительно недолго. Подобное положение просуществовало лишь до начала 70-х годов, когда в истории с хабилисом в очередной раз случился новый крутой поворот. В 1972 году один из членов семьи, сын Луиса Лики Ричард сделал находку, благодаря которой признание таксона Homo habilis стало всеобщим. А история этой находки и ее влияние на палеоантропологию в целом оказались ничем не хуже знаменитой пилтдаунской.

Под туфом KBS, на участке Кооби Фора в районе озера Рудольф в Кении экспедиция Ричарда Лики обнаружила 250 мелких костных черепных фрагментов, из которых жена Ричарда, зоолог Мив Лики собрала нечто сенсационное. А именно – череп древнего существа, удивительно похожего на современного человека, с высоким куполообразным сводом, плоским лицом, слабо выраженными «человеческими» надбровными дугами и большим объемом мозга, в реконструкторской версии Мив Лики составляющим 800 см³. Череп получил индекс ER 1470.

Игра с датировками черепа ER 1470 известна многим. Стоит вспомнить, что туф KBS, под которым был найден ER 1470, еще в 1969 году был датирован Ф. Фитчем и Д. Миллером возрастом 212–230 миллионов лет. Это было признано ошибкой, вызванной избытком аргона в породе^[12]. Концепция Лики состояла в том, что предком человека был не австралопитек, а гораздо более продвинутый гоминид, каковым можно было считать 1470-го. Своим возрастом этот «человек Ричарда» должен был если не превосходить австралопитеков, то хотя бы быть сравнимым с ними. Сначала Фитч и Миллер «довели» возраст туфа KBS до 2,6 миллионов лет – того приемлемого возраста, когда формально уже могла идти речь о существовании гоминид. Сам окаменелый череп датировать радиометрией было невозможно, поэтому из туфа выбирались образцы породы, содержащие кристаллы минералов. В 1974 г. Брук и Айзек, используя 247 образцов, выборочно взятых ниже туфа, получили даты от 2,7 до 3,0 млн. лет. С такими датами череп ER 1470 все еще плохо вписывался в эволюционный сценарий, и в том же 1974 году Хэрфорд провел исследование, ставившее целью доказать более молодой возраст туфа KBS и, соответственно, черепа. Его исследование базировалось на абсолютно произвольных допущениях, но указывало конечную «цель» – дату в 1,8 млн. лет. Разброс датировок «следующего круга» у Фитча и Миллера был еще более неподходящим – до 2,64 млн. лет для одной группы образцов и до 17,5 млн. лет (!) для другой; однако они предпочли остановиться на уже ранее полученных 2,6 млн. лет. Исследование образцов в Университете Беркли дало верхний предел дат в 6,9 млн. лет. Но не беда, цель уже была поставлена, и образцы выбирались из разных мест участка по принципу «будем датировать, пока не получим нужный результат». Профессор Джин Септ на своем сайте пишет, что у одних только Фитча и Миллера насчитывался 41 вариант различных датировок, в пределах от 23 млн. до 0,91 млн. лет, из которых, как замечает Септ, только 7 были «близки к оригиналу», то есть к требуемой и полученной в итоге дате. В тот исторический момент, когда подоспело открытие Джохансоном австралопитека по имени Люси, противостояние двух кланов подошло к своему пику. Джохансону, разумеется, хотелось, чтобы Люси, жившая предположительно 3,2–3,4 миллиона лет назад, была матерью всего современного человечества. Ричарду Лики изо всех сил хотелось хотя бы «не опуститься» ниже возраста Люси, чтобы в качестве предка выдвинуть свою находку.

	.
Филогенетическое дерево в 70-х годах прошлого века

Но, к сожалению для Ричарда, Люси Джохансона оказалась в тот момент существом, что называется, более отвечающим ожиданиям эволюционизма, поэтому аномально древний возраст находки Лики был обречен. Так сказать, образцов породы вокруг черепа было много, сторонников Джохансона было много, и радиометрические анализы можно было делать до бесконечности…

В конце концов, специалисты взяли себя в руки и применили к находке фаунистический метод. Учитывая, что на другом кенийском участке, но в аналогичном горизонте зоолог Бэйзил Кук нашел останки ископаемых свиней, живших предположительно в тех краях менее 2 миллионов лет назад, датировку черепа-1470 было решено привязать к этим свиньям. Когда принципиальное решение было принято, из всех образцов породы туфа KBS исследователи отобрали только те, что показывали радиометрический возраст 1,9 млн. лет, а остальные были выброшены вон. Таким образом, усилием эволюционной воли череп ER 1470 был все-таки вписан в эволюционный сценарий, в котором самым ранним предком оставалась Люси.

И то ведь. Сценарий Лики был слишком экстремален для эволюционизма, так как вообще исключал участие австралопитека афаренсиса из картины эвогенеза, и «всё брал на себя». Лики, скрепя сердце, вынужден был смириться со своим поражением. Но, потеряв в одном, он безусловно приобрел в другом. Как бы там ни было, но новый статус существа ER 1470, имеющего «правильный» эволюционный возраст 1,9 млн. лет, все равно позволял Лики убить сразу двух зайцев в собственных интересах. Во-первых, существу ER 1470 хоть и предлагалось происходить от Australopithecus afarensis (хотя сам Лики так не считал), зато афаренсис был только «гоминидом», а Ричард Лики мог смело ощущать себя отцом первого настоящего человека. Но второе – и главное – череп ER 1470 наконец-то придавал законность всему хлипкому таксону Homo habilis, и только поэтому Ричард Лики прекратил войну. Здесь для полноты картины стоит заметить, что из-за всех перипетий, связанных с датировками черепа и войнами противников, череп ER 1470 так никогда и не получил своего неофициального шутливого имени наподобие тех, что до сих пор благодушно присваивались всем любимцам публики – Люси, Малыш Джонни, Синди, Щелкунчик, Зинджи и Твигги.

Своим новым «недостающим звеном» Лики не только затыкал дыру, нагло зияющую между австралопитеками и хомо эректусами. Нет, слава ER 1470 теперь озаряла собой и, так сказать, возвышала и подтягивала до состояния Homo все новые находки ископаемых человекообразных обезьян, гордо именуемых теперь Homo habilis. По сути, Лики проиграл войну за главного «предка», но спас целый таксон, изобретенный членами его династии. Теперь ничто не могло поколебать его эволюционное ноу-хау. Все неясные и плохо поддающиеся идентификации находки возрастом 1,5–1,9 млн. лет, принадлежащие хоть анатомически современному человеку, хоть просто «прогрессивным» гоминидам, теперь без лишних слов можно было зачислять в хабилисную гвардию, так сказать, под авторитет и «прикрытие» черепа ER 1470.

Например, в том же геологическом горизонте, но в нескольких километрах от места находки ER 1470, археолог Дж. Харрис практически одновременно с находкой Лики нашел две бедренные кости от разных индивидов, анатомически почти неотличимые от Homo sapiens – ER 1472 и ER 1481, а также анатомически современную тазовую кость ER 3228. Все они были не только на ура приписаны Homo habilis, но еще и послужили основанием для громких заявлений о том, что новый предок по строению своего скелета, и особенно двигательного аппарата, практически ничем не отличался от современного человека. В хабилисы был зачислен сильно деформированный загадочный череп человека современной анатомии возрастом более 1 млн. лет, известный первоначально как «Tchadanthropus uxoris»^[13]. В эту коллекцию попадали и останки явных австралопитеков (например, Чемерон BC 1, UR 501, ER 1500 и т.д.), и людей-эректусов – SK 847, ОН 13, ER 731 и многие другие. С лёту, на волне эйфории от открытия нового таксона в хабилисы попала поначалу даже челюсть ER 992, ставшая впоследствии типовым образцом для человеческого таксона Homo ergaster. Бóльшую часть, разумеется, составляли разрозненные обломки неясного таксономического положения. Таким образом, за несколько последующих лет набралась целая коллекция, представляющая собой нечто удивительно пестрое и неупорядоченное, что дало основание эволюционным антропологам Таттерселу и Шварцу именовать таксон Homo habilis «мусорной корзиной таксономии», в которую, по их словам, удобно скидывать всё гетерогенное разнообразие ископаемых останков. Разумеется, что такой фантомный таксон начал очень быстро вызывать законные сомнения в рядах добросовестных исследователей.

.

Еще в 1973 году, в том же горизонте и на том же участке, что и ER 1470 (по сути практически рядом с ним) был найден череп ER 1813, озадачивший сторонников хабилиса. Хотя по многим признакам он был представителем нового таксона и взрослым индивидом, но имел австралопитековый объем мозга – всего лишь 510 см³, выводящий его по общепринятому критерию «мозгового рубикона» из категории Homo. Точно такое же замешательство вызвала и еще одна кенийская находка 1973 года, череп ER 1805, прозванный «Загадочным черепом». Этот череп, также современник и фактически соплеменник черепа 1470, имел вполне «прогрессивный» объем мозга около 600 см³ и по набору принятых тогда маркирующих признаков был хабилисом, но вызывал крайнее замешательство своим анатомическим несходством с общепринятым «человекообразием» Homo habilis. Так сказать, лучше бы ему этих 600 см³ мозга не иметь! По своему внешнему виду это был чистой воды австралопитек, только крупноголовый (или просто крупный, так как один череп, без сопутствующих фрагментов скелета, не позволял судить о пропорциях этого примата).

Между нами говоря, чего уж там такого «загадочного» было в этом черепе? Сегодня даже любопытно – почему с находкой ER 1805 никому не пришло в голову, что так называемые хабилисы есть не что иное, как просто крупные специализированные формы поздних австралопитеков, живших в одно время и в одном районе с настоящими людьми, хомо эректусами? И как можно было отстаивать тезис об инструментальной деятельности хабилиса?

Ричард Лики говорил, что инструментальное искусство Homo habilis никогда не сможет быть доказано наверняка – разве что мы найдем засыпанное вулканическим пеплом существо, застигнутое, подобно помпейской жертве, во время изготовления инструмента. Но Лики, разумеется, лукавил – в самом нижнем, I-м горизонте Олдувая (1,8–2 млн. лет по с.ш.) еще его отцом были найдены артефакты, которые принадлежать хабилису не могли по определению. Это были инструменты из кости, похожие на современные лощила для выделки кожаных шкур и охотничьи камни-боло, также используемые сегодняшними аборигенами – искусственно округленные камни для метания их из пращи или используемые в качестве инерционного груза на конце веревки, обвивающейся на охоте вокруг ног животного. Также в I горизонте, среди действительно примитивных инструментов, всегда находились такие, которые у нас обычно ассоциируются с более поздними временами палеолита – скребки, шила и резцы, а также первые образцы искусства – намеренно обработанные камни, самым известным из которых является так называемая «голова бабуина» с гравировкой по периметру. В Олдувайском ущелье был также обнаружен знаменитый «олдувайский круг» – выложенная из камня своеобразная круговая структура, представляющая собой нечто вроде цоколя для укрепления нижней части жилища, защиты его по всему периметру от хищников и сильного ветра.

Если бы подобные проблемы идентификации ставились в какой-либо идеологически нейтральной научной дисциплине, всё было бы по-другому. Но только не в этой. Обычный здравый смысл, законы логики и даже формальные «научные критерии», казалось бы, не только предписывали, но и остро взывали к тому, чтобы любые найденные каменные инструменты «отдать» его законному владельцу, человеку, пусть даже его останки поначалу и не были обнаружены в столь древних слоях. Ибо если самые первые известные нам люди уже делали один тип инструментов, то неисчислимо более вероятно, что именно они, а не какая-то современная им человекообразная обезьяна, изготовили инструменты и другого типа, более простого. Тем более, что неизвестно ни одного факта, чтобы какая-либо обезьяна, древняя или современная, даже из нынче интенсивно обучаемых, смогла бы приблизиться к уровню самой примитивной человеческой орудийной культуры. Ибо в отношении любой обезьяны вопрос использования стандартной инструментальной технологии является демаркационным и связан с невозможностью перешагнуть барьер символического мышления. Использовать подручный «мусор» в качестве орудия могут даже птицы, но планировать его изготовление и осознанно контролировать процесс по ходу работы – это для любого животного есть уже нечто «за гранью добра и зла».

Тем не менее видимая примитивность каменных орудий, найденных в Олдувайском ущелье (т.наз. олдувайская культура), стала служить свидетельством их принадлежности Homo habilis, а хомо эректусов условились считать создателями принципиально иных по качеству инструментов – так называемой ашельской культуры. Идея о том, что хабилис мог изготовлять орудия труда, никогда не опиралась на какие-либо факты, а основывалась исключительно на схематических представлениях о том, кто такой хомо хабилис и «на что он способен». Такое фантастическое существо – еще волосатое, по-обезьяньи неловкое, но уже увлеченно лупящее камнем о камень – эволюционисты видели как бы вживую, собственными глазами. Разве это было важно, есть тому доказательства или нет? – ведь согласно имеющейся концепции такой почти человек безусловно должен был существовать в реальности. Наши сегодняшние вопросы о том, кто в действительности изготовлял первые примитивные орудия, для эволюционистов той поры, обладавших линейным мышлением, показались бы бессмысленными. Между хомо хабилисом и хомо эректусом с точки зрения тогдашней схемы не существовало какой-либо разделительной черты; по сути это было одно и то же существо, только находящееся на разных стадиях развития и разных временных отрезках. Одно, развиваясь, просто «перетекло» в другое, более продвинутое анатомически и технологически. А взрослые люди, так сказать, уже не балуются изготовлением детских игрушек.

В реальности, позже, когда в научной среде Homo erectus был признан ровесником хабилиса и подтвердилось его владение технологиями разного уровня, включая олдувайскую, первоначальная схема чудесным образом выжила. Утверждения о хабилисе-инструментальщике, разумеется, в основном перекочевали из научной литературы в область «голословной» популяризации эволюции, но любое сегодняшнее упоминание об инструментальной деятельности хабилиса выявляет некую логическую неадекватность – если исходить из нынешних схем эво-антропогенеза, то получается, что хабилис и эректус появились и жили одновременно, сотни тысяч лет, на одной территории, оба изготовляли каменные орудия, причем эректус – разного уровня сложности, от олдувайских до ашельских, а хабилис – только олдувайские (!).

Может возникнуть вопрос – почему же тогда истинные люди, Homo erectus, делали столь примитивные инструменты? Вероятно, потому, что примитивность этих инструментов была обусловлена не примитивностью их изготовителя, а лишь крайней простотой задачи, необходимостью быстро получить острый режущий край для разделки охотничьего трофея на подходящие для транспортировки куски. Изготовлялись такие «fast-tools» быстро и только «по положительному результату» – в случае удачной охоты, прямо на месте разделки туши. И, похоже, тут же затем и выбрасывались. Сегодня уже признано, что между таксономической принадлежностью людей и уровнем инструментальной технологии жесткой связи не существует. Например, обнаруженные в 2004 году эректусы индонезийского острова Флорес (13–18 тыс. лет по с.ш.), будучи изолированными от материка, без всякого влияния чужих технологий делали весьма совершенные каменные орудия, почти такие же, как у европейских кроманьонцев. С другой стороны, наши фактические современники тасманийцы изготовляли примитивные орудия олдувайского типа – случалось, даже из керамических изоляторов первых электролиний. А современное африканское племя Ова Тжимба не только делает каменные инструменты по якобы «хабилисной» технологии, но использует в качестве инструментов просто необработанные острые камни.

Таким образом, можно еще раз отметить, что игнорирование находок, сделанных в I-м горизонте еще Луисом Лики, равно как и утверждение в целом об инструментальных навыках хабилиса, были вызваны в эволюционных рядах отнюдь не желанием «найти истину». Я понимаю стремление любого исследователя интерпретировать факты в русле своей гипотезы. Я понимаю также, что от большинства эволюционистов нельзя требовать невозможного для них – истинно «любопытного» исследования, когда интереснее разобраться с трудными (опровергающими) фактами, нежели сгребать в кучу только то, что якобы подтверждает твою «правоту». Но когда есть факты, явно противоречащие твоим построениям, – факты, легко объясняемые «обычным» способом, без привлечения ненаблюдаемых спекуляций и легко высвечивающие ложность твоих предыдущих построений, то… Не знаю, как вам, читатель, но мне почему-то кажется, что замалчивание фактов в свою пользу и настойчивая пропаганда того, против чего эти факты вопиют, – не только недостойно искренне любопытного исследователя, но является банальным мошенничеством.

К концу 70-х годов хабилисный таксон стал производить уже неприличное впечатление. Из пяти найденных относительно полных черепов Homo habilis три черепа не прошли «таможню» общепринятого для Homo мозгового рубикона в 600 «кубиков» – череп OH 24 (590 см³), Stw 53 (460 см³) и уже известный нам ER 1813 с его 510-ю «кубиками». Сегодня мы знаем, что интеллект связан не с объемом мозга, а с уровнем его организации, и что даже упомянутый выше флоресский эректус, найденный в 2004 году, с его крошечным объемом мозга 380 см³ был физически и интеллектуально полноценным человеком. Но куда было деваться эволюционизму в конце 70-х? Какие еще «человеческие» признаки вытрясать из невнятного хабилиса? Прямохождение и инструментальная деятельность Homo habilis хотя и преподносились в качестве научно доказанного факта, но, если вдуматься, реальных доказательств этому никогда не было и быть не могло.

	.
Череп Stw 53, найден А. Хьюзом в 1976 году в Стеркфонтейне, Южная Африка

Путаница с хабилисом продолжалась. Меньший по размерам череп ЕR 1813 относительно ER 1470 мог бы успешно сыграть роль женского (сценарий т.н. полового диморфизма, разницы в размерах, при котором самки обезьян гораздо мельче самцов), но ЕR 1813 был больше похож на череп самца, чем крупный ER 1470. Попахивало существованием двух разных видов, причем на одном и том же пятачке, в одно и то же время. Еще один сюрприз преподнес череп Stw 53. По некоторым маркирующим признакам он мог считаться хабилисом, но его обладатель в смысле инструментальной деятельности оказался настоящим лентяем и саботажником. На участке 53 Стеркфонтейна, в брекчии 5-го уровня, где был найден череп, не оказалось даже намека на какие-либо инструменты, хотя в олдувайской брекчии, содержащей останки более «молодых», но более примитивных массивных австралопитеков Paranthropus robustus, каменные орудия были обнаружены в достатке. Разумеется, что в первом случае на участке 53 просто не обитали люди, во втором – они присутствовали. Но для репутации хабилисов эта ситуация была весьма острой – так были хабилисы инструментальщиками или нет? Ситуация осложнялась еще тем, что в отношении самого Stw 53 кто-то все же применял инструменты – на его скуловом отростке остались следы зарубок, свидетельствующие о том, что этот «кто-то» целенаправленно перерезáл жевательные мышцы, отделяя нижнюю челюсть от черепа. Кто же был этот «мимо проходящий»?

Череп ОH 24 также вызывал законные сомнения. Будучи найденным относительно целым (хоть «всмятку», но не в россыпь), он был реконструирован и идентифицирован поначалу как хабилис, хотя по многим признакам так же, как и Stw 53, больше походил на австралопитека африкануса.

.

Немало неприятностей доставила и стопа хабилиса OH 8, найденная практически вслед за первой олдувайской находкой Homo habilis в Олдувае, челюстью ОН 7. Поначалу, в 1964 году (год изобретения проекта «хомо хабилис») стопа ОН 8 описывалась М. Дэйем и Дж. Нейпиром как почти человеческая, имеющая все признаки двуногой ходьбы. Разумеется, в те времена это был чистой воды политес. Однако позже английский анатом О. Льюис (не путать с Дж. Льюисом, обнаружившим рамапитека) показал, что стопа ОН 8 больше похожа на стопу шимпанзе или гориллы, чем даже на стопу австралопитека – не говоря уже о человеке. Свод стопы хабилиса (необходимый для амортизации при «полноценной» двуногой ходьбе, на самом деле оказался уплощенным, а большой палец сильно отведенным в сторону, как для захвата древесного ствола у современных приматов. Щекотливая ситуация заставила эволюциониста Льюиса заявить, что стопа ОН 8 принадлежит не хабилису, а австралопитеку – из двух зол ученый предпочел выбрать меньшее^[14]. Но жареным попахивало все отчетливей.

Казалось бы, поколебать предковый статус таксона Homo habilis после обладания такой драгоценной находкой как ER 1470, было непросто, однако накопившиеся противоречия привели к коллапсу хабилисной схемы. Собранный к этому времени материал не обладал каким-либо единым таксономическим «алгоритмом». Разброс в размерах и морфологии материалов выходил уже за все разумные рамки возможных объяснений, как то – половой диморфизм, внутривидовая вариабельность, различные географические условия или эксклюзивные зигзаги эволюции вроде разных скоростей ее протекания. Например, череп ER 1813 был мало похож на «классического» австралопитека, но имел австралопитековый объем мозга, а череп ER 1805 по всем маркирующим признакам был «прогрессивен», но в целом по внешнему облику не проходил «фэйс-контроль» Homo, будучи вылитым крупноголовым массивным австралопитеком. Перебирая эту мусорную корзину антропологии, исследователи вставали в тупик, будучи не в силах решить какие экземпляры находятся здесь законно, не говоря уже о том, какие являются типичными для Homo habilis. (Собственно, до сих пор никто в точности этого так и не знает). Например, череп ER 1470 по большинству показателей был значительно дифференцирован от условно ключевой группы ER 1813, ОН 24, Stw 53 и SK 847, но при этом четыре сравнительных образца имели значительные отличия друг от друга (не говоря о том, что SK 847, как выяснилось позже, принадлежал хомо эректусу). Нетрудно догадаться, что все эти «условно назначенные», «назначенные до выяснения» и «назначенные как H. habis, но, возможно, что Australopithecus», – разумеется, безумно раздражали даже самих авторов злосчастного таксона.

Поэтому когда в 1978 году советский антрополог Валерий Алексеев предложил разделить хабилисный таксон надвое, выделив из него группу во главе с почти аномальным ER 1470-м, международное научное сообщество, кажется, вздохнуло с облегчением. Предложение Алексеева отчасти было принято еще и потому, что этим достигалось не только кажущееся (на самом деле мнимое) упорядочение самого таксона, но и спасение черепа ER 1470. Этот череп, надежда и опора эволюционного псевдогенеза, с частью «чужих» костных обломков, прилагаемых к нему в компанию для приличия, был выделен в отдельную разновидность по имени Homo rudolfensis, то есть человек рудольфский. Чтобы не дискредитировать эвогенез слишком «мусорным» таксоном Homo habilis, часть ученых объявила, что нашим настоящим предком является именно Homo rudolfensis. Другая часть ученых, упрямо не желавших сдавать хабилиса, заняла нейтральную позицию по принципу – «неизвестно, кто именно, но точно один из них!»

По сути это был первый серьезный шаг к отступлению на хабилисном фронте («мы теряем его!») – теперь существовали две линии гипотетических предков, с открытой вероятностью того, кто из них – Homo habilis или Homo rudolfensis – является настоящим, а кто «запасным» отцом современного человечества. На фальшивых схемах «эволюционных деревьев», там где обезьянья ветвь начинает устремлять свои схематические пунктиры к человеку, теперь вместо одного вопросительного знака стали ставить два. И так, действительно, стало лучше – поскольку красиво и симметрично.

Все ждали новых находок.

И они не замедлили явиться. Да какие! Первая находка, как могло показаться поначалу, не имела прямого отношения к хабилису. Но это только поначалу. Итак, в 1984 году на западном берегу того же озера Рудольф, именовавшегося теперь Туркана, археологи нашли первый в истории почти полный скелет человека-эректуса и были сражены наповал – существо, которое прежде расписывали как согбенного полуобезьяньего уродца, продвинутого в эволюционном плане всего чуть-чуть более хабилиса, оказалось по своей анатомии практически не отличимым от современного человека. Юноша 12 лет, прозванный «Турканским мальчиком» (WT 15000), живший по формальной шкале 1,6 миллиона лет назад, отличался от нас, пожалуй, только более массивным черепом с характерными эректусными признаками – выдающимися надглазничными валиками, сглаженным подбородком и более массивной челюстью. В остальном он был необычайно современен – в свои 11–12 лет имел рост 1 м 68 см и объем мозга 880 см³, что в проекции на взрослое состояние составило бы 1200 см³. Эволюционисты забеспокоились, и забеспокоились не напрасно – если современник их натужного «предка», хабилиса, был уже таким, совершенно развитым человеком, то это накладывало большие обязательства на самого хабилиса. Ему надлежало быть значительно «прогрессивнее» и «человечнее», чтобы не так резал глаза этот новый чудовищный разрыв между ним и человеком.

Но то, что нашли вскоре, оказалось громовым ударом для эволюционного антропогенеза. В 1986 году в Олдувайском ущелье, наконец, был найден первый, относительно полный скелет Homo habilis. Существо, обнаруженное в страте с датировкой 1,8 млн. лет, по маркирующим черепным и челюстно-зубным признакам безусловно идентифицировалось как представитель хабилисного таксона. Эта находка, получившая индекс ОН 62, вызвала шок, от которого эволюционизм не может оправиться до сей поры.

О, эволюционные боги! Предок человека, которому оставалось не более 200 тысяч лет (по эволюционным меркам – ничто) до превращения в фактически современного человека, оказался мелкой – другого слова не подберешь! – именно какой-то «бесчеловечно» мелкой обезьяной, ростом не более метра и анатомией тела, еще более примитивной, чем у его собственных предков – австралопитеков! И это при том, что хомо хабилис ОН 62 официально жил два миллиона лет спустя после Люси…

Было отчего придти в ужас – самым драматическим для эвогенеза признаком ОН 62 оказалось соотношение пропорций его конечностей. В анатомии существует такое понятие как гумерофеморальный индекс, определяемый как отношение длины плечевой кости к длине бедренной кости, умноженное на 100. У человека это соотношение составляет 70:100. «Прогрессивная» Люси имела индекс 85:100. Но несостоявшийся предок, оказавшийся к тому же самым маленьким из известных гоминид, имел эти пропорции еще более обезьяньи, чем даже у исторически самого раннего Australopithecus afarensis, а именно 95:100 – то есть руки у хабилиса были практически такие же длинные, как у шимпанзе (97–101:100). Произошло еще раз то, что в истории эвогенеза уже случалось неоднократно – очередное «открытие», обернувшееся катастрофой, когда подобные результаты ожидались меньше всего. Рухнула вся стройная схема эстафетной эволюционной цепочки «австралопитек – хабилис – эректус». Теперь эта цепочка представлялась неким издевательством над высокими идеалами эволюционизма – около 4 миллионов лет назад на черном континенте существовал якобы прямоходящий Australopithecus afarensis, миллион лет спустя на этих же просторах обитал более примитивный Australopithecus africanus, а после него, еще через миллион лет, еще более примитивный Homo habilis…

Тут же случился и обвал прежних устоявшихся фактов и положений, связанных с легендой о хабилисе. Рухнуло основание – рухнули и стены, и крыша. Древесный обитатель хабилис с подобными пропорциями тела, предназначенными для акробатических упражнений в ветвях, просто физически не мог быть ни полноценным двуногим ходоком, ни инструментальщиком. Стало понятно также, что многие костные останки «хабилиса» вроде бедренных костей ЕR 1472 и ЕR 1481 хабилису принадлежать не могли, то есть принадлежали настоящим людям.

Разумеется, ни о какой близости к человеку этой обезьяны речи идти уже не могло. Как не мог «идти» и сам хомо хабилис в прямом смысле – сопоставляя все анатомические параметры, специалисты сделали вывод о его гораздо большей близости к современным обезьянам, горилле и шимпанзе, нежели даже к австралопитеку.

Начиная с 1984 года антропологи Фред Спур, Бернард Вуд и Франс Зонневельд, как уже упоминалось, использовали для исследования ряда ископаемых черепов новый метод томографического сканирования. Известно, что внутри костного лабиринта черепа у человека и обезьян расположены органы так называемого внутреннего уха. Один из отделов внутреннего уха связан со слухом, другой, называемый вестибулярным аппаратом – с возможностью балансирования и поддержания равновесия. В строение вестибулярного аппарата входят так называемые полукружные каналы – три костные трубочки, расположенные полукругами примерно под углом 90º друг к другу. От их строения зависит, обобщенно говоря, характер перемещения субъекта в трехмерном пространстве. Специальные клетки, выстилающие стенки этих каналов, реагируют на движение жидкости, содержащейся в замкнутом пространстве внутреннего уха и посылают информацию в мозг для координации всех мышц тела, включая глазные.

Новый метод позволил изучить структуру полукружных каналов даже у ископаемых черепов и разрешить прежние споры о степени прямохождения у тех или иных «предков». Надо сказать, что анализ сканирования черепов Homo erectus сенсации не вызвал – их полукружные каналы имели конфигурацию, аналогичную таковой у современного человека. С австралопитеками и хабилисами дело обстояло иначе. Череп Люси просканировать было невозможно по причине его «практически полного отсутствия» (как и любого черепа афаренсис до находки юной особи «Селам»), но Спур с командой тогда изучили черепа четырех Australopithecus africanus, три черепа массивных австралопитеков Paranthropus robustus, три черепа эректусов и два черепа Homo habilis. Вывод группы Спура был знаменательным – все австралопитеки имели полукружные каналы, аналогичные по своей конфигурации полукружным каналам современных больших человекообразных обезьян, а строение полукружных каналов хабилиса оказалось еще более обезьяньим и еще менее приспособленным для вертикального передвижения. Интересно, что фрагментированный череп SK 847, против отнесения которого к хабилисам ранее возражали многие ученые, при исследовании обнаружил сугубо человеческое строение внутреннего уха и после дополнительного изучения был описан как Homo erectus/ergaster. По поводу же хабилиса Stw 53 Спур с соавторами писал в статье, опубликованной в «Nature»:

«Экземпляр Stw 53, который условно соотносили с H. habilis, имеет пропорции полукружных каналов, не обнаруженные ни у одного из живущих или ископаемых гоминид или больших обезьян. Функциональное объяснение подобной морфологии может быть только спекулятивным, однако сходство этих каналов с пропорциями каналов больших мартышек указывает на то, что Stw 53 пользовался двуногим способом передвижения еще в меньшей степени, чем австралопитеки».

Наконец, наступила очередь и последнего хабилисного «кормильца», черепа ER 1470. Надо сказать, что некоторые исследователи изначально отказывали ему в праве именоваться Homo. Парадоксально, что одним из таких был антрополог Алан Уокер, помогавший Мив Лики в реконструкции. История их совместной работы в деталях мне неизвестна. Возможно, Мив в итоге собрала череп по-своему, вопреки советам Уокера. Возможно, напротив, что Уокер сыграл положительную роль для науки и не дал Мив собрать совсем уж современного хомо сапиенса...

Как бы там ни было, реконструкция 1972 года, выполненная Мив Лики, в полной мере отражала ожидания Ричарда Лики. Я не берусь утверждать, что Мив намеренно изготовила подделку. Нет, но как человек, свято верящий в свою идею, она могла действовать по принципу «глаза страшатся, а руки (сами) делают». То есть точно как в спилберговском фильме про контакты третьего рода – контактеры настолько оглушены и поглощены своими идеями, что в состоянии транса лепят свои видения из картофельного пюре. Мив Лики, скорее всего, просто «неосознанно» собрала из 250 мелких кусочков то существо, каким она себе его представляла.

Надо сказать, что череп-1470, как никакой другой запутавший всю филогению и все родственные связи меж обезьянами, за свое четвертьвековое победное шествие попортил крови не только эволюционистам. Но даже среди явных противников эволюционного антропогенеза он вызвал долгие и, как оказалось в итоге, бессмысленные разногласия. Креационисты раньше всегда жестко придерживались своего тезиса – «обезьяны отдельно, люди отдельно». Этот тезис носил не только принципиальный мировоззренческий характер, но и безупречно подтверждался каждой новой находкой. Но, как оказалось, только до находки ER 1470-го… Череп выглядел настолько «переходным», что, казалось, разом отправлял в нокаут прежнюю креационистскую идею об отсутствии переходных форм. С одной стороны он выглядел как едва ли не настоящий хомо сапиенс, с другой имел сугубо обезьяньи признаки, никогда и ни при каких условиях у людей не наблюдаемые. Например, при абсолютно человеческой лобной части черепа со слабо выраженными надбровными дугами он демонстрировал колоколообразную затылочную часть, типичную для австралопитеков. Или плоское человеческое лицо совмещалось в нем с длинной, вытянутой вперед обезьяноподобной верхней губой. Что было креационистам делать с этим черепом? Для отнесения его к несомненной обезьяне он был слишком человечен, для человека – имел явные черты понгид. Даже такой несгибаемый креационист, как Марвин Любенов, «посы́пал голову пеплом» и объявил, что признаёт обладателя ER 1470 настоящим человеком. Ему возражали креационисты Билл Меллерт и Кристофер Хаммер, утверждая, что ER 1470 является просто необычной формой австралопитека с большим мозгом. Ситуация необходимого выбора была настолько драматичной для креационистов, что выдвигались даже версии принадлежности лицевой и затылочной части к разным индивидуумам. Я не говорю уже о том, что этот череп позволил эволюционной стороне в течение многих лет играючи обвинять своих оппонентов в упрямстве, невежестве и серьезных разногласиях внутри своего лагеря.

Мало кто мог тогда подумать, что креационисты в итоге окажутся правы. Лично я считаю, что после проекта «Хомо хабилис», в котором обезьяны целенаправленно и «злонамеренно» награждались званием человека, – то есть проекта, заслуживающего звание «хабилисного Пилтдауна № 8», – историю черепа 1470 можно выделить в отдельную номинацию – «рудольфский Пилтдаун № 9». И я полагаю, что он этого вполне заслуживает. Череп ER 1470 в сборке Мив Лики более четверти века «научно доказывал» (а порой, в представлении самых упёртых эволюционистов, и ныне продолжает «доказывать») как минимум двум поколениям молодых, ищущих людей абсолютную правоту эволюции и бесполезность иных поисков. Ведь – одно дело, когда мы, ознакомившись с картиной во всей ее полноте, вольны сделать собственные выводы. Другое дело, когда эти выводы делают за нас и навязывают со школьной скамьи как истину в последней инстанции. «Сахара моя, Сахара! Вот и тебя всю околдовала старая пряха!» Вот она, переходная форма, перед вами. Какие вам еще нужны доказательства?

Эх, Мив, что ты наделала!

В 1985 году антрополог-эволюционист Пеллегрино с учетом новых накопившихся знаний решил исправить ставшие уже очевидными ошибки Мив Лики и перереконструировал череп ER 1470, к тому времени уже выделенный в отдельную прохабилисную линию Homo rudolfensis.

Реконструкция черепа ER 1470, сделанная Мив Лики в 70-е годы прошлого века и сегодняшнее представление о ER 1470

Реконструкция черепа KNM-ER 1470, сделанная Мив Лики в 70-е годы прошлого века (слева) и сегодняшнее представление о ER 1470 (справа)См. подробнее: Б. Меллерт «Взлет и падение черепа KNM-ER 1470»

И череп в прямом смысле «изменился в лице». Он во многом утратил прежние человеческие черты и, напротив, приобрел сугубо австралопитековые. Теперь стало ясно, что ER 1470, действительно, принадлежит не Homo, а некоей неизвестной разновидности австралопитеков с относительно большим объемом мозга. Приматолог Нейпир определил новый мозговой объем черепа в 750 см³. В 1995 году Ричард Лики, не желая оставаться в стороне от собственной находки, произвел новую реконструкцию ER 1470, которая, надо отдать должное Лики, практически до деталей оказалась схожей с вариантом Пеллегрино. Ричард Лики, придерживаясь прежней позиции, разумеется, не отказал черепу в статусе Homo. Он отказался признать его «рудольфензисом», продолжая считать хомо хабилисом и родоначальником человечества.

По мнению креациониста Билла Меллерта, существо ER 1470 ближе всего стоит к формам типа Australopithecus africanus. В 1992 году анатом Тим Бромейдж из университета Нью-Йорка с использованием собственного оригинального метода показал, что по ключевым параметрам череп принадлежит австралопитекам (хотя, как эволюционист, на основании большого мозга у ER 1470 не отрицал предковый статус этой формы). В 2007 году Бромейдж с командой провел новые исследования черепа. Он еще раз подтвердил, что первоначальная реконструкция Мив Лики была ошибочной, основанной на определенных ожиданиях и представлениях о том, что подобное существо должно выглядеть более человекообразно. Бромейдж заявил также, что во времена первоначальной реконструкции ученые еще не знали многих известных ныне биологических принципов, в частности, что у любого млекопитающего глаза, уши, рот и пр. всегда находятся в точном пропорциональном соотношении. «Не имеет значения кто вы – крыса, кенгуру, слон, человек или собака, – пишет анатом, – их лицевые особенности организованы в соответствии с весьма определенным архитектурным планом». По расчетам Бромейджа, первоначально реконструированный лицевой угол ER 1470 в 60–70° оказался бы несовместимым с жизнью этого существа, так как намеренно смещенная назад челюсть не оставляла бы места для дыхательных путей и пищевода.

Очень показательно, что Дональд Джохансон проигнорировал новую реконструкцию Пеллегрино и Лики, продолжая высказываться о ER 1470 так, будто череп имеет прежний благообразный человеческий облик. Также проигнорировали новую реконструкцию и практически все эволюционные палеоантропологи в России. Слово «практически» я вставляю тут больше для приличия, из осторожности, на случай, если таковые непроигнорировавшие все-таки существуют. Невероятно, но ни в одной из отечественных работ по антропологии, даже у самого «либерального» палеоантрополога эволюциониста (Зубова, Дробышевского и др.) вы не найдете упоминания о новой реконструкции ER 1470, «рудольфензиса», а уж от консервативных отечественных «новаторов до Вержболóво» ожидать хоть звука по этому поводу даже не приходится – все они его обходят дружным, сплоченным, всепобеждающим молчанием. (А, может, просто не знают? Ведь прошло всего-то чуть более 10 лет…)

Впрочем, ничего невероятного здесь нет. Агонизирующему эволюционизму гораздо удобнее жить по старинке и делать вид, будто никакого обвала не случилось. А между тем ключевым моментом этой истории является то, что новая реконструкция, демонстрирующая у ER 1470 черты австралопитека, сделана непосредственно самим автором находки, Ричардом Лики. Факт новой реконструкции «хабилиса-рудольфензиса» можно игнорировать, но он от этого фактом быть не перестанет. Равно как и этот крупноголовый австралопитек от дружного затишья эволюционного лагеря не станет переходной формой.

Сегодняшняя ситуация с черепом-1470 в исполнении отечественных палеоантропологов заставляет вспомнить старый диссидентский стишок периода СССР по поводу еще одной «ключевой фигуры», вождя мирового пролетариата:

«Дедушка умер, а дело живёт.

Лучше бы было – наоборот!»

Несмотря на всеобщее понимание того, что Homo habilis не оправдал возложенных на него задач и полностью «завалил работу на порученном ему участке», в научной среде полемика по проблеме этого таксона осталась незавершенной. Сегодня, когда накал былых страстей поутих, существует как минимум четыре сценария, касающихся дальнейшей судьбы Homo habilis.

Первый, самый простой – сценарий «французской школы». Ведущие французские антропологи, в последнее время активно теснящие «стариков», вообще не признают ни Люси, ни хабилисов (включая ER 1470) предками человека. У них сегодня свой собственный «предок», о котором чуть ниже.

Второй сценарий является отражением ностальгических чувств консерваторов от антропологии. Я бы назвал его «ветераны не сдаются». Истекают кровью на последнем эволюционном рубеже, но – «своей земли не отдадут ни пяди». Этот сценарий – по мнению тех, кто задает тон в сегодняшней антропологии, – имеет наименьшую степень правдоподобия (и наименьшую ценность). Понятно, что такая позиция обусловлена желанием спасти прежнее генеалогическое древо с последовательной цепочкой форм «австралопитек – хабилис – эректус». Подоплека здесь не только идеологическая, но и, так сказать, социальная, статусная. Можно понять людей, положивших всю жизнь и все силы на подтверждение схемы, которая в конце их пути объявлена ложной (даже материальный интерес трогать не будем, ограничимся борьбой за идею). В кого в этом случае превращаются академики, почетные пенсионеры от палеоантропологии и авторы многочисленных томов сочинений на тему тех самых представлений, которые опровергнуты, условно говоря, научной молодежью? Но сегодня проблема для истинной антропологии как раз и состоит в том, что авторы «проваленной миссии» еще являются действующими игроками, и даже у более трезвой молодежи находятся в авторитете. Проще говоря, молодежь от них еще зависит. В дискуссиях на тему эволюции я часто сталкивался со стандартным аргументом подобных оппонентов – мол, зачем рассуждать о законности-незаконности хабилиса. Мол, нужно просто набрать словосочетание «Homo habilis» в поисковиках PNAS или PubMed, чтобы убедиться – хабилис жив! Тучи ссылок говорят о том, что этот таксон по-прежнему востребов..., то есть находится в научном обороте!

Да, формально «хабилис жив», это факт. Однако не менее очевидным фактом является и другое – что в «научном обороте» находится лишь мифологема, на которую удобно ссылаться и затыкать ею зияющие дыры в расползающейся теории. В научном обороте находится не реальный вид рода Homo, а отжившая легенда и светлые воспоминания о том, что когда-то эволюционный антропогенез был подтвержден железобетонными доказательствами – и казалось, что навсегда. Также в обороте находятся не только ностальгия ветеранов, но и желание молодого поколения оставаться в научной лодке, покуда ветераны еще этой лодкой управляют. Как ни печально, но конец такому подходу с «научным оборотом» может положить только естественный ход времени. Как сказал Макс Планк, «Обычно новые научные истины побеждают не так, что их противников убеждают, но чаще так, что противники вымирают, а новое поколение усваивает истину сразу».

Примером того, как ветераны-консерваторы пытаются спасти хабилиса, может служить сегодняшняя позиция одного из хабилисных «отцов», анатома Филиппа Тобайеса. Признавая, что череп Stw 53, входящий в число ключевых находок, всегда вызывал горячие споры и подозревался в принадлежности Australopithecus africanus (его морфологические характеристики лежат вне условного хабилисного диапазона), Тобайес предложил разрешить эту проблему радикально. Ветеран эво-антропологии, ссылаясь на то, что многие части черепа утрачены, просто предложил сделать новую реконструкцию Stw 53 – и именно таким образом, чтоб экземпляр стал... хабилисом! Как та пресловутая булгаковская справка – безусловным, окончательным хабилисом! Вдумайтесь, читатель, в этот абсурд – неважно кому в реальности принадлежал череп, важно то, каким его видим мы. «Но это еще не всё». Для придания бóльшего человекообразия австралопитековому черепу Тобайес предложил – ни больше ни меньше – в качестве сравнительного образца использовать человеческий череп SK 847 (Homo erectus/ergaster), назначив его на хабилиса! Подобные методы для ветеранов являются делом обычным и непредосудительным, хотя ничего, кроме удивления по-прежнему вызвать не могут. В молодости Тобайес был одним из верных и пламенных сподвижников Ричарда Лики, и в похожих пилтдаунских играх уже не раз принимал участие. Например, в 1963 году в Олдувае был найден череп OH 13, и никто иной как Филипп Тобайес, опытный анатом, сразу увидел в находке человеческие черты, напоминающие эректусов Явы. Он без колебаний классифицировал тогда OH 13 как Homo erectus. Однако в самое ближайшее время, создавая с Лики новый таксон, Тобайес отказался от своего мнения ради зачисления ОН 13 в хабилисы. Так сказать, прошло еще немало лет, прежде чем самого Тобайеса поправили...

Особую позицию в сценарии с хабилисом занимает Дональд Джохансон и его соратники Тим Уайт, Иен Таттерсел, Дж. Шварц и др. Разумеется, что Джохансон ни за что не хочет терять промежуточный таксон Homo habilis, который произошел от его предка афаренсиса и хоть как-то связывает этого его афаренсиса с эректусами. В противном случае афаренсис опять остается один в чистом поле, открытый всем ветрам, без всякого связующего моста с Homo. При этом всегда любопытно наблюдать, что Джохансон, держа в уме противостояние с Лики, относится к хабилису как к чужому среди своих, этакому вынужденному злу. В целом же, по мнению Джохансона, Уайта и др., хомо хабилис является единым таксоном, а все кричащие нестыковки в размерах и морфологии составляющих его окаменелостей есть якобы нормальное следствие работы эволюции в течение длительного периода («ранние и поздние формы успели приобрести существенные различия»), половым диморфизмом («самцы крупнее, самки мельче») и географическими факторами («в разных регионах формируются свои специфические черты»). Разумеется, что в этот сценарий – «остаются все!» – вряд ли верят и сами авторы, так как он – чисто «политический».

Третий сценарий предложен Ричардом Лики и Аланом Уокером. Согласно ему, хомо хабилис состоит из двух разновидностей – настоящего Homo habilis и затесавшихся сюда австралопитеков. Лики с Уокером снимают только сливки – по их мнению, таксон «истинно арийского хабилиса» составляют лишь наиболее крупные и наиболее «человекообразные» формы – ER 1470, бедренные кости типа ER 1481 (напомню, принадлежащие настоящему человеку), ER 1390 и находки первого призыва типа ОН 7 и ОН 16. Все мелкие или спорные формы вроде ER 1805, ER 1813 и ОН 24 считаются лишь вариантами австралопитека африкануса, дожившего до столь поздних времен, либо робустного парантропа. Одним словом, по мнению Лики-Уокера, нужно провести основательную чистку таксона. Однако, если какая трудность и существует, то она состоит в том, что авторы предложения сами не знают, кто такой хабилис. Ричард Лики определил эту проблему так: «По крайней мере, половина находок недействительна. Но не существует никакого единого мнения относительно того, какие пятьдесят процентов должны быть исключены».

Четвертый сценарий принадлежит также антропологам с мировым именем Бернарду Вуду и Майклу Колларду и в настоящее время имеет наибольшие перспективы «по Максу Планку» (здесь грустный, а затем веселый смайлики). Сценарий Вуда и Колларда исходит не из идеологических соображений, не из поисков какого-либо «пропуска» обезьян в гоминиды, а из совершенно объективного критерия определения рода – «clade and grade», который гласит, что род должен представлять собой группу близких видов, включенных в него по единым для всего рода признакам. Любой кладистический подход тем и хорош, что не чувствителен к идеологии, так как целью метода является не поиск каких-либо доказательств родства видов, а сухой, бухгалтерский учет сходств и различий объектов. Новая классификация Вуда-Колларда, выдвинутая ими в 1999 году применительно к внутривидовой классификации Homo, несмотря на всю простоту и очевидность, оказалась для эво-псевдогенеза столь же революционной, сколь и драматичной для судьбы Homo habilis.

По мысли Вуда и Колларда, если вид должен быть включен в тот род, к которому он по набору ключевых признаков наиболее близок, то эталонным, базовым для рода Homo является вид Homo sapiens. Поэтому для любого кандидата в Homo именно ключевые признаки сапиенса, а не искусственно выдуманная под эволюционные нужды «гоминидная триада» (прямохождение, орудия труда, большой мозг) должны быть мерой сходства. Безусловно, к категории настоящих Homo, составляющих единую монофилетическую команду, по Вуду-Колларду относятся H. erectus/ergaster, H. heidelbergensis и H. neanderthalensis. Что же касается хабилиса, состоящего сегодня из H. habilis и H. rudolfensis, то исходя из того, что по ключевым признакам представители этого таксона несравненно ближе к австралопитекам, чем к современному человеку, Вуд и Коллард заявили, что Homo habilis должен быть исключен из рода Homo и перемещен в род Australopithecus. Отныне сторонники этой точки зрения совершенно справедливо именуют двух бывших представителей хабилисной линии как Australopithecus habilis и Australopithecus rudolfensis.

Как мы помним, противники хабилиса (не только креационисты) буквально с первого дня утверждали, что палеоантропология имеет дело не с полноценным таксоном, а с мусорной корзиной, в которой было намешано всякое – останки Homo erectus, останки Australopithecus africanus и P. boisei, просто плохо идентифицируемые останки и просто никогда однозначно не идентифицируемые, а также некие неизвестные разновидности ископаемых понгид. Возникает законный вопрос – так сказать, а ху из Homo habilis вообще? Что или кого мы принимаем за иную, отличную от австралопитеков, форму? Обитало ли такое существо, такой вид существ, в реальности? Или это – чистый фантом, дело рук хабилисмейкеров, а его представителем всякий раз прикидывается нечто, временно исполняющее обязанности?^[15]

Разумеется, мы держим в уме, что о предковом статусе хомо хабилиса речи уже не идёт в принципе. В данном случае мы хотим лишь увидеть то материальное воплощение, ту реальную оболочку, которая именовалась, именуется или может еще именоваться Homo habilis. В наши дни известны окаменелые фрагменты от более 20 индивидов (согласно Bruce MacEvoy), формально относимых к этому таксону, включая пять относительно целых черепов, несколько черепных крышек, челюстные фрагменты и зубы, так называемые посткраниальные фрагменты и один относительно полный скелет.

На сайте Мичиганского Университета размещен сетевой каталог ископаемых окаменелостей Стивена Хеслипа, судя по всему, уже заброшенный, так как не обновлялся с 2001 года. Благодаря ему мы можем увидеть ситуацию с хабилисом как бы законсервированной по состоянию на 2001 год и в общих чертах проследить изменения, с тех пор произошедшие. При этом в каталоге Хеслипа отражены еще более ранние и более общие представления о хабилисе, и именно этой архивностью он ценен. Это достаточно красноречивое наглядное пособие, помогающее понять, чтó имеют в виду консерваторы с мировым именем и молодые консерваторы-популяризаторы, когда произносят магическое для них словосочетание «Homo habilis», а также понять их аргументацию о некоем продолжающемся нахождении хабилиса в научном обороте.

В руках исследователей всегда находится большое количество абсолютно «глухих» костных образцов, в силу их фрагментарности или плохой сохранности не поддающихся идентификации, однако сам факт того, что Хеслип в перечень самых важных экземпляров хабилиса включил массу изначально спорных находок, само по себе говорит о многом. Может быть, как и в случае с пилтдаунским черепом, эволюционисты надеялись, что со временем откроются целые горы нового подтверждающего материала? И тогда спорные образцы можно будет убрать? Но произошло всё, как оно обычно в «рациональном» познании и происходит. Из 34-х образцов Homo habilis, указанных в каталоге Хеслипа, на сегодняшний день условно остались нетронутыми лишь восемь, да и те находятся под подозрением в принадлежности к другим таксонам. А из прочих 26-ти образцов, ранее зачисленных в хабилисы, семнадцать либо так и остались неопознанными, либо перекочевали в разряд парантропов (официально не имеющих отношения к человеческой линии), а девять – после изучения новыми методами и в силу потерявших свою актуальность некоторых эволюционных схем – рассматриваются в наши дни как Homo erectus/ergaster (причем, это относится к ряду наиболее весомых находок, служивших ранее надежной опорой хабилисному таксону).

Сегодня иногда еще можно услышать, что метафору про мусорную хабилисную корзину придумали язвительные оппоненты, а в реальности, мол, ценный научный материал собран в достаточном количестве, изучается и уточняется. Да, мол, трудности и некоторые неясности всегда существуют, но это нормальный научный процесс. На подобную аргументацию, мне кажется, не нужно и трудиться возражать, достаточно взглянуть на хабилисный список 2001 года и сравнить его с тем, как он условно выглядит сегодня (см. Приложение ). Есть, так сказать, ситуации в жизни, когда слова становятся лишними. Пусть читатель сам увидит и решит для себя, справедливо ли коллекция Homo habilis была названа мусорной корзиной таксономии, или же противники хабилиса, включая антропологов мирового уровня, что-то преувеличили. Любопытно, что даже в параллельный таксон, Homo rudolfensis, который задумывался в качестве «элитного», под череп ER 1470, также сумели затесаться диверсанты – два экземпляра Homo ergaster, один из которых уже переквалифицирован из хабилисов в эргастеры официально.

Но, может быть, не всё так драматично? Всё же есть восемь образцов, и там, у рудольфензисов, еще несколько – может, так сказать, еще повоюют остатки гвардии?

Ответ – нет, уже не повоюют. Дело даже не в том, что «воевать уже нечем». В палеоантропологии один обломок челюсти может перевернуть всю прежнюю устоявшуюся схему (а одна фальшивка десятки лет эту схему спасать). Но проблема в том, что остатки старой гвардии, это, образно выражаясь, маленькая группа, которая не воюет с врагом, а стреляет исключительно друг в друга. Я озвучу здесь мысль, которую эволюционизм не решается высказать открыто – свидетельства, подтверждающие эволюционный статус таксона Homo habilis sensu lato (s.l., в широком смысле, включая рудольфензиса) таковы, что лучше было бы их вообще не выкапывать из земли. И это не шутка – о таксоне, переходном к человеку, гораздо убедительнее было бы говорить вообще без единой находки, на пальцах, вдохновенно, или в крайнем случае рисуя палочкой схемы и стрелочки на песке. Но те находки хабилисов, которыми эволюционизм сегодня располагает, если на что и годны, то лишь ярко свидетельствовать против самогó эволюционного псевдогенеза. Это действительно остатки армии, несколько солдат, кажущаяся цель которых – во что бы то ни стало проиграть сражение. Пять относительно полных черепов Homo habilis s.l. не знают, что называется, согласия ни в чём, вызывая у эволюционистов неосуществимые желания сродни гоголевским – «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича.., да, пожалуй, прибавить к этому еще дородности Ивана Павловича – я бы тогда тотчас же решилась. А теперь – поди подумай!» Несколько обломков челюстей Homo habilis s.l. показывают сугубо обезьянью морфологию, с тем отличием, что челюсти рудольфензисов наиболее массивны. Сегодня вряд ли кто сможет убедительно объяснить – что же во всех этих челюстях, собственно, такого человеческого. Дробышевский сообщает, что практически все челюсти из Кооби Фора имеют по нескольку таксономических определений и до сих пор вызывают большие разногласия в рядах ученых. Несмотря на искусственное разделение таксона, образцы хабилиса sensu stricto (в узком смысле, не-рудольфензиса) по-прежнему показывают разброс признаков, слишком невероятный для одного вида. Ну, и одни только ключевые находки типа OH 62, разумеется, чего стóят...

Хочу особо подчеркнуть, что при выяснении вопроса – является ли хабилис реальным таксоном – между противостоящими сторонами часто отсутствует даже терминологическое понимание проблемы. По большому счету большинство «нормальных» эволюционистов понимают, что таксон хабилис в том виде, в котором он презентуется сейчас – ни на что не годен и ни о какой эволюции не свидетельствует. Но эти люди, оставляя в стороне имеющиеся костяшки, верят (вспомним ранее упоминавшуюся веру в хабилиса-инструментальщика) в то же гипотетическое существо, еще похожее на обезьяну, но уже почти ставшее человеком – осознанно изготовляющее орудия, укрытия из веток, планирующее операцию по отъему падали у хищников... И это нельзя назвать даже верой в обычном понимании, мол, фактов нет, но я уверен, что без такой формы эволюция просто не смогла бы обойтись. Нет, эта вера уже граничит с уходом в другую реальность и галлюцинациями. Они больше чем верят, они «знают» это наверняка; знают, как это существо выглядело, потому что видят его как живого. Этим людям, действительно, не нужно доказывать неадекватность построения мифа на имеющихся скупых свидетельствах костных останков; проблема – убедить их в том, что в реальности такого индивидуума никогда не существовало, и они пребывают в сказке. Важно понимать, что когда эволюционисты говорят, что «таксон хомо хабилис является объективной реальностью», они имеют в виду не свидетельство костей, а именно то самое свое ложное «знание» гипнотического свойства. Поэтому однозначно не существует ни этого мифического «раннего человека», ни таксона родового уровня Homo habilis, хабилиса-человека; это, действительно, фантом, мираж и яркий пример лжепознания. В нашем же понимании существование хабилиса – это именно свидетельство костяшек. Вероятнее всего, тот имеющийся «склад-накопитель», материальная деревянная полка, на которой лежат реальные образцы, просто включает в себя огромное разнообразие древней африканской обезьяньей фауны. Ведь какие-то обезьяньи формы, отличные от стандартных австралопитековых, конечно же, существовали^[16].

Ровно то же можно сказать и о «научном обороте», в котором якобы находится хабилис. Чуть выше я заметил, что H. habilis сегодня еще «жив» не как рассматриваемый реальный биологический вид, а как миф конца прошлого века и ностальгия по нему. Скажу чуть более приземленно – в научном обороте находится нерешенная проблема хабилиса, а кости этого условного существа служат источником разнообразных статистических данных для любой антропологической работы – причем, вне зависимости от того, что они представляют собой на самом деле. При посещении эволюционных интернет-ресурсов и знакомстве с работами антропологов мне отчего-то вспоминается советское выражение «собраться порешать проблемы», – так говорили о регулярных трудовых и комсомольских собраниях; на решении проблем, впрочем, никак не сказывавшихся. Как и всякая работа с проблемой, работа с хабилисом в палеоантропологии – целый ритуал, чайная церемония для посвященных, но сходство с советской присказкой здесь в стопроцентно одинаковом результате собраний. Использовать костные останки хабилиса можно бесконечно и... безрезультатно. Антрополога Икс, скажем, интересует конкретная кость неандертальца. Для этого он берет определенное количество имеющегося материала и начинает сравнивать с ним интересующую его кость. Он составляет графики, диаграммы и сравнительные таблицы, придя в итоге к заключению, что исследуемая кость ближе всего к группе сравнительных образцов А, хотя, скажем, по таким-то показателям находится на границе морфологических вариаций с В и С. При этом очевидно, что образцы, когда-то классифицированные как Homo habilis, также участвуют в этих сравнениях (да и сами порой являются объектами изучения), и, таким образом, не только сегодня, но еще и в обозримом будущем им гарантировано участие в новых статистических исследованиях. При этом говорить о каком-то реальном результате исследований или «нахождении истины», разумеется, не приходится, так как эволюционная антропология в своей основе имеет системную ошибку – аксиому о происхождении человека от обезьяны. Там, где истинному антропологу пристало классифицировать и разделять, эволюционист занят исключительно поиском сходства костей человека и обезьяны. Никакое изучение морфологии не поможет прояснению истины и просто не имеет смысла, когда в набор хабилисных образцов, выступающих в качестве «сравнительной группы», всякий раз включаются человеческие, «условно назначенные на H. habilis» (ER 1481, ER 1590, SK 15, SK 847 и др.), а также образцы парантропа или просто неидентифицированные.

Поэтому в возгласе «хабилис жив!» нужно всегда различать эволюционистскую подмену. Ибо «живы» лишь конкретные костные образцы, какие-нибудь KNM-ER'ы под номерами такими-то, регулярно вносящие свой статистический вклад во всю эту палеоантропологическую бухгалтерию. Эти образцы, если их еще не приписали окончательно к другому роду, именуются пока Homo habilis. В этом смысле хабилис и находится в научном обороте и упоминается в статьях. Но «научно живой» Homo habilis – не как статистический материал, а как таксон, эволюционно переходный к человеку – это «оборот» не научный, а пропагандистский, более того – мошеннический, потому что нахождение в научном обороте теории, подтвержденной на таком уровне, дискредитирует и теорию, и оборот, и саму науку. Равно как и нельзя назвать наукой ту, которая рассматривает вопрос происхождения человека, свергает Творца, дает в предки человека обезьяну, но для обоснования своих вселенских претензий потрясает перед носом у изумленной публики маленьким сафьяновым мешочком с несколькими костяшками непонятного роду-племени. Таким образом, те статьи о хабилисе, в которых еще поднимаются вопросы переходной формы и новых прогрессивных признаков – это не работа над проблемой хабилиса, а именно миф и ностальгия по мифу. Друзья мои, посмотрите на сегодняшний «список Хеслипа». Просто имейте в виду, на каком жалком материале держатся наглые утверждения об эволюции человека!^[17]

Одна из последних попыток спасения Homo habilis была предпринята в 2004 году американским антропологом Мартином Хеслером и швейцарцем Генри Макгенри (Haeusler and McHenry, 2004) и запомнилась главным образом своей сюрреалистичностью. Вот уж, действительно, не говори никогда, что видел абсурд, абсурднее которого уже быть не может... Признаться честно, я ранее и предположить не мог, что чтение какой-либо научной статьи из серьезного реферируемого журнала может сопровождаться такой порцией здорового веселья.

Суть в том, что два упомянутых ученых мужа, как и прочие, прекрасно понимали, что скелет OH 62 является главным субъектом, уничтожившим весь хабилисный фэнтези-мир, всю бывшую «творческую дармовщину» – и что именно этот скелет нужно каким-то образом эволюционно реанимировать. Вот только каким? Чтобы никого не обидеть кроме иезуитов, назовем все эти хитрые штучки, то есть, прошу прощения, методы, относительно нейтральным прилагательным «иезуитские».

Я в очередной раз повторю свое утверждение, что многие эволюционистские методы были бы невозможны без пилтдаунских облегченных манер, унаследованных официальной антропологией с самого начала. Наверняка Хеслер и Макгенри не раз вспоминали ту же историю с черепной крышкой и бедренной костью яванского «питекантропа», соединенных в единое существо без всяких на то оснований. Однако, как и многие другие, они, видимо, считали истинным и оправданным всё, что работает на эволюцию. Если Дюбуа было позволительно комбинировать своего питекантропа из костей предположительно разных существ, то почему мы, Хеслер и Макгенри, не можем в существующем скелете «предка» по своему усмотрению заменять любые кости костями других существ?

Возможно, что сии ученые мужи были знакомы с анекдотом о претензии низкорослого человека стать артистом балета: «Я вовсе не маленький, просто у меня ноги короткие!» Возможно также, что одна из супругов или дочерей уважаемых антропологов ознакомила своего близкого человека с современными косметическими изысками – возможностью наращивания всяческих волос и ногтей. Тем не менее, в одно прекрасное утро Хеслера и Макгенри осенила гениальная догадка – а что если обезьяноподобному хабилису, имеющему руки почти до земли, не побояться и – нарастить ноги?

Сказано – сделано. Для начала Хеслер и Макгенри решили дискредитировать скелет Люси (AL 288–1), бывший сравнительным образцом для ОН 62. Ведь именно в сравнении с пропорциями конечностей афарского австралопитека хабилисный OH 62 показал свое бóльшее обезьяноподобие. Спасители хабилиса аргументировали негодность такого сравнения тем, что кости AL 288–1 были несколько более массивны, а более грацильный хабилис мог быть выше ростом и иметь более длинные ноги. Любопытно, что уже в этом первом пункте исследователи вывернули логику наизнанку, превратив очевидное препятствие к пересмотру в его основание – ведь исследователи ОН 62 не просто «привязывали» его к Люси, но и рассчитывали пропорции, исходя из его собственной грацильности, то есть определенной длины костей и их толщины в поперечном сечении. Проще говоря, при столь длинных руках с тонкими костями хабилис не мог иметь столь же пропорционально длинные ноги; это выводилось и без сравнения с Люси – и, напротив, именно бóльшая массивность Люси эту невозможность подтверждала [фото 1].

Но важно было лишь отделаться от скелета Люси с ее короткими бедренными костями. Следующим шагом следовало обосновать утверждение о длинных нижних конечностях хабилиса. Счастливым обстоятельством для ученых мужей была фрагментарность бедренной кости OH 62 – отсутствовала ее нижняя, дистальная часть. Плохим обстоятельством являлось то, что бедренная кость была все-таки чересчур тонка для предположения о высоком существе с длинными ногами. Хм, где же было взять подходящую тонкую и при этом длинную бедренную кость? Хеслер и Макгенри перерыли все сусеки и нашли-таки нужный образец. Это была бедренная кость с индексом OH 34, принадлежащая Homo erectus (!). Сказать больше – это была вообще весьма странная, аномальная по многим значениям кость, находившаяся у антропологов на особом счету. Она была чрезвычайно тонкостенной, имела широкое отверстие foramen nutricium и необычный профиль. Изучавшие ее антропологи Дей и Молессон так и не смогли придти к однозначному выводу по поводу ее странностей. По одной версии ОН 34 приобрела свой нынешний вид в результате химической или водной эрозии (кстати, была найдена в русле древней реки и имеет также сточенную бедренную головку). По другой версии аномальность OH 34 обусловлена патологией ее хозяина – атрофией в результате невралгического заболевания с параличом ноги. Но именно этой весьма «нетрадиционной» костью Хеслер и Макгенри решили заменить родную бедренную кость ОН 62 [фото 2]. Худого слова не говоря, они виртуально приладили OH 34 к хабилисному скелету, получив в результате какого-то чудовищного, нелепого человека-аиста. Точнее, обезьяно-аиста [фото 3]. Говорят, что доказать можно любой бред, для этого нужно лишь ввести необходимое количество допущений. Реконструкторы самозабвенно насочиняли массу историй, например, что у ОН 34 подверглась водной эрозии лишь шейка бедра, а сама кость при этом «была вмурована в песок или матрицу». Или ловко обыграли тот неудобный факт, что OH 34 была найдена в III слое Олдувая и имела официальный возраст не более 0,65–0,9 млн. лет (когда хабилисы, согласно принятой схеме, уже давно вымерли) – фантазеры тут же предположили, что кость была переотложена в верхние молодые слои из более старых нижних. Еще одна неприятность, правда, состояла в том, что кость была также, как и OH 62, сломана в дистальной части, хотя сохранился ее значительно бóльший фрагмент. Поэтому откровенный подлог продолжился. Была создана компьютерная графическая реконструкция «новой бедренной кости хабилиса», аналогом которой служили... человеческие бедренные кости, уже знакомые нам, ER 1472, ER 1481 и WT 15000, так сказать, надежно засвидетельствовавшие, что цельная кость OH 34 (эректусная, но играющая роль хабилисной!) имела первоначальную длину 375–392 мм. Вся эта ситуация похожа на то, как чемпион мира бьет рекорды, а они приписываются какому-нибудь ленивому оболтусу. Читатель, как вы думаете, что использовалось для подтверждения этого нового хабилисного диапазона? Мне кажется, что вы и сами догадались. «Поскольку длина бедра ОН 34 является принципиальной для оценки пропорций конечностей ОН 62, точность метода графической реконструкции была проверена на 13 современных человеческих бедренных костях, которые находились в диапазоне 365–415 мм».

Вот поэтому я и не мог удержаться от смеха, читая эту серьезную, очень научную, очень реферируемую статью. Я опускаю такие мелочи, как манипулирование даже экспериментальными образцами^[18]. Сама «беспристрастность» выбранной аргументации и оригинальность методов вызывают изумление какой-то неизбывной «наглостью» и неуважением к здравому смыслу. Ученых не беспокоит, что их идея реабилитировать хабилиса уже изначально испорчена навязчивой, бросающейся в глаза заданностью результата. Это тот самый классический случай кругового доказательства (или «порочного круга»), когда вывод следует из положения, которое само доказывается с помощью этого вывода. Так как хабилис ОН 62 был, по нашему мнению, длинноногим, такая-то чужая кость подходит ему наилучшим образом. А раз кость подходит, из этого следует, что хабилис был именно длинноногим... Двоемыслие, двойные стандарты эволюционистов не менее впечатляют. В одном случае сторонникам эволюции одним лишь беспочвенным предположением о патологии достаточно закрыть или дискредитировать неудобную находку (Sale, LB-1 и др.), но в другом они не только сочиняют целую серию приключенческих историй, почему морфологически аномальная кость может считаться нормальной, но не видят ничего зазорного, чтобы для доказательства «человеческих пропорций» обезьяны приладить к ее скелету не просто чужую, а человеческую кость! В этом случае непонятно, почему они отказываются в качестве сравнительного образца только от скелета Люси. А почему уж тогда просто не отказаться от компрометирующего скелета ОН 62 и не создать из человеческих костей новый скелет «правильного хабилиса»? Самый главный вопрос, который напрашивается при знакомстве с работой Хеслера и Макгенри – друзья мои, а чем ваш метод принципиально отличается от классической пилтдаунской подделки? Действительно, чем? Там лихие люди заменили человеку челюсть на обезьянью, дабы представить его более «диким». Здесь обезьяне заменяют конечности человеческими, чтобы представить ее более «человечной». Однако в первом случае фальсификаторы, как истинные джентльмены, осознающие порочность своего метода, действовали тайно, воровски. Здесь же ученые мужи Хеслер и Макгенри, как истинные сыны сего постмодернистского века, действуют нагло, в открытую, призывая столь же бесчувственных к этике соратников разделить с ними радость безнаказанности обмана. А уж подлоги с рисунками – это у них родовое, еще от Геккеля с его эмбрионами. Авторы как будто не видят, что подобный «журавль» с юмористически нарощенными ногами, вписанный в человеческие пропорции тела и скелета, просто не мог существовать в действительности – для этого его кости должны быть вдвое толще, предположительная мышечная масса вдвое больше, а суставы вдвое массивней.

Впрочем, как я сказал, уже нет смысла обсуждать адекватность хабилиса в качестве нашего предка. Подобный пример хорошо иллюстрирует не только варианты пребывания хабилиса в научном обороте, но, главное – демонстрирует тот уровень абсурда, на котором могут находиться реферируемые журналы и солидные научные исследования. Мы лишний раз убеждаемся, что эволюционный «антропогенез» иначе как с помощью подлога и подтасовок сегодня уже существовать не может.

К 2007 году относится последняя на сегодняшний день находка образца, классифицируемого как хабилис. В Кении, в районе озера Туркана (бывш. Рудольф) Мив Лики нашла хабилисную челюсть (ER 42703), которая подвела черту под всеми претензиями на возвращение хабилиса. Согласно Мив Лики и Фреду Спуру, найденный индивид имел эволюционный возраст не более 1,44 млн. лет, проживал на одной территории с людьми более 500 тыс. лет, и если смог уцелеть, то только в случае, если имел другую экологическую нишу, другие маршруты передвижения и не конкурировал с людьми за ресурсы. Вывод Лики и Спура остается прежним – Homo habilis является тупиковой ветвью, не имеющей отношения к эволюции человека. Мы же подчеркнем другой момент. Нас не удивляет, что человек, Homo erectus, появляется в истории никак не позже хабилиса, а во многих регионах и вовсе без хабилисного присутствия. Но челюсть ER 42703 – еще один, последний штрих в закрытии легенды о некоем предке-предчеловеке. Образец ER 42703 свидетельствует, что со времени появления в истории H. habilis'а этот таксон так и не показал каких-либо «эволюционных изменений», – если, конечно, таковыми не считать его явную деградацию и последующее вымирание. Как оказалось, хабилис с первого дня и до того момента, когда человек уже вовсю колонизировал планету, пользуясь огнем и «высокими ашельскими технологиями», так и остался «хабилисом»; той же самой обыкновенной африканской обезьяной, ныне ископаемой.

Конец второй части публикации 4 главы (часть III).

Читайте продолжение: Глава 4. Ускользающая мишень (окончание, части IV-V)

Перейти к списку используемой литературы

См. Приложение 1. Homo habilis, страница каталога ископаемых окаменелостей (Hominid Fossils by Steven Heslip).

Примечания

¹⁰«Ложки не существует…» – Сентенция из популярного кинофильма «Матрица». В широком смысле означает следующее – не стоит удивляться даже самым фантастическим трансформациям, происходящим с предметом, если самого этого предмета не существует в реальности. [Вернуться к тексту]

¹¹«...Хабилисы и люди были очевидными современниками». – Сегодня принятые цифры периода существования разных гоминид таковы: Australopithecus afarensis обитал в период 3,9–2,5 млн. лет назад по с.ш., Australopithecus africanus – 3,3–2,3 млн. лет, Paranthropus (Australopithecus) robustus – 2,5–0,9 млн. лет. Homo habilis, классифицируемые сегодня также как Australopithecus habilis (Вуд, Коллард, 2000), обитали в период 1,9–1,44 млн. лет назад по с.ш. Некоторые авторы часто относят появление хабилиса к периоду 2,3–2,4 млн. лет назад, основываясь на косвенных свидетельствах (каменных инструментах с неустановленным авторством), либо на неидентифицированных костных останках. В то же время следы первых Homo erectus/ergaster могут иметь датировки с верхней границей 3,18–2,25 млн. лет, и нижней – 50–27 тыс. лет назад (Дробышевский 2004, Зубов, 2004), а для Homo floresiensis, если считать эту форму разновидностью эректуса, 13–18 тыс. лет. [Вернуться к тексту]

¹²«...Датирован Ф. Фитчем и Д. Миллером возрастом 219–228 миллионов лет». – В эволюционной литературе, посвященной проблеме черепа ER 1470, факт первоначальной датировки туфа KBS в целом единодушно обходится скромным молчанием. Это вполне объяснимо и не стоило бы упоминания, однако пропагандистами эволюционизма сей казус в ряде случаев объявляется выдумкой оппонентов. Тогда как это реальный факт – результаты датирования туфа KBS за два года до находки под ним черепа-1470, хотя и с указанием ошибочности таких цифр, были опубликованы Фитчем и Миллером в журнале «Nature» (Fitch F.J. and Miller J.A., Radioisotopic Age Determinations of Lake Rudolf Artifact Site, Nature 226, April 18, 1970, p. 226–228). [Вернуться к тексту]

¹³«...Известный первоначально как "Tchadanthropus uxoris"». – В 1961 году в республике Чад француз Ив Коппенс нашел, как ему показалось, череп хабилиса возрастом 1 млн. лет. При более тщательном изучении выяснилось, что это череп современного хомо сапиенса, который в результате эрозии песком и ветром приобрел сходство с хабилисом (Wood, 2002, по: Дробышевский, 2004). Находка относится к разряду аномальных и сегодня практически не упоминается. В интернете изображение уксориса можно найти на старой марке, победно выпущенной в Чаде в честь находки, когда еще не было известно о ее аномальности. [Вернуться к тексту]

.
	Стопа OH 8

¹⁴«...Из двух зол ученый предпочел выбрать меньшее». – Вот что пишет по поводу ОН 8 С.В. Дробышевский:

«Стопа H. habilis ОН 8 множество раз описывалась и изучалась с различных точек зрения (Данилова, 1989; Day et Napier, 1964, 1966; Day et Wood, 1968, 1969; Oxnard, 1972; Oxnard et Lisowski, 1980; Kidd et al, 1996 и другие). ОН 8 представляет собой предплюсневый отдел без задней части пяточной кости и основания плюсневых костей. В целом, стопа маленькая, относительно широкая. Относительно ее пропорций, строения суставов, а также выраженности поперечного и продольного сводов существует несколько мнений. Наиболее морфологически и метрически обоснованным является заключение о большой специфике строения стопы ОН 8, равно отличающейся как от понгид, так и от современного человека (Kidd et al., 1996). Таранная кость своеобразна; ее строение по измерительным данным ближе к орангутану, чем к африканским понгидам и современному человеку (Oxnard et Lisowski, 1980; Kidd et al., 1996). Широтно-длиннотные пропорции кости ОН 8 похожи на таковые современного человека. Головка таранной кости сильно отклонена медиально, как у человекообразных обезьян, больше, чем у массивного австралопитека, угол шейки соответствует углу у палеоантропов, но больше современной человеческой средней. Таранно-ладьевидный сустав сильно изогнутый, как у человекообразных обезьян. Пяточная кость также своеобразна, ее строение ближе к африканским понгидам, чем к орангутану и современному человеку (Kidd et al., 1996). Апофиз пяточной кости почти горизонтален, как у современного человека; строение пяточно-кубовидного сустава также прогрессивно.

Ладьевидная кость по измерительным признакам больше похожа на таковую африканских человекообразных обезьян, чем орангутана или современного человека. Кубовидная кость своеобразна настолько, что комплекс ее размеров и пропорций равно отличается от понгид и современного человека (Kidd et al., 1996). Дистальная сочленовная площадка внутренней клиновидной кости выпукло-вогнутая, что может рассматриваться как признак более сильного отведения I пальца ОН 8 по сравнению с человеком (Lewis, 1972), однако форма сочленовных поверхностей сильно варьирует у человека и антропоидов. Клиновидные и кубовидная кости расположены по дуге, но уплощения клино-ладьевидного и предплюсне-плюсневых суставов, всегда выраженного у человека, у ОН 8 не наблюдается; изогнутая линия этих суставов характерна для человекообразных обезьян. Возможно, продольный и поперечный своды стопы были хорошо выражены (Данилова, 1989; Day et Napier, 1964, 1966), однако, согласно исследованию суставов плюсны, свод был уплощен, подобно тому, как это наблюдается у гориллы и шимпанзе (Oxnard et Lisowski, 1980).

Плюсневые кости, в том числе латеральные, очень толстые; отсутствие редукции II–V плюсневых является примитивным признаком. I плюсневая очень крупная и массивная. Согласно разным данным, отведение I луча могло быть как слабым (Данилова, 1989; Day et Napier, 1964, 1966), так и значительным (Kidd et al., 1996).

Реконструкция возможной локомоции олдувайского гоминида ОН 8 приводит к выводу, что она была как наземной, так и древесной, но в любом случае отличной от человеческой (Oxnard et Lisowski, 1980; Kidd et al., 1996). Таким образом, большая близость H. habilis к человеку по сравнению с австралопитеками в отношении способа передвижения оказывается под большим вопросом. Как можно видеть, большое количество признаков, из которых важнейшими являются строение кисти и пропорции конечностей, у олдувайских H. habilis чрезвычайно примитивны или специализированы. Трудно сравнивать в этом отношении гоминид Олдувая и Кооби Фора, поскольку в разных местонахождениях обнаружены остатки разных частей скелета; однако, судя по краниальной морфологии, не исключена большая примитивность или специализация южных популяций H. habilis». [Вернуться к тексту]

¹⁵«...Его представителем всякий раз прикидывается нечто, временно исполняющее обязанности?» – Несмотря на тяжелую утрату – потерю хабилиса – эволюционизм до сих пор продолжает не очень чистые игры с этим фантомным таксоном. При этом череп ER 1470 у недобросовестных специалистов (или упертых догматиков-дарвинистов, особенно в нашей стране) – часто продолжает оставаться «крышей» для всего хабилисного таксона. Напомню, что при первой реконструкции ER 1470 Мив Лики неверно определила объем его черепной коробки – в 800 см³. Сколько воды утекло с тех пор – и череп потерял свое прежнее «предковое» значение, и объем его мозга давно был уточнен как максимум 752 см³. Не беда! Обычный, проверенный трюк – говорим «Ленин», подразумеваем «партия». То есть, говоря о замечательном промежуточном таксоне хабилис, подставляем данные давно дезавуированного черепа ER 1470. При этом весь сомнительный мусор, накопившийся в хабилисной трэш-корзине, не упоминаем. Многие эволюционные «бумажные» и электронные источники (включая, например, сайт А. Маркова) сообщают, что хомо хабилис (именно хабилис, а не рудольфензис, который обычно рассматривается отдельно) жил в период 2,4–1,5 млн. лет назад, а объем его мозга колебался между 500 и 800 см³. Уверяю читателя, что ни одних останков хабилиса возрастом 2,4 млн. лет по с.ш. в природе не существует, как не существует ни одного черепа хабилиса с объемом мозга 800 см³ – всё это вариации на тему домыслов о некоем призрачном, тканом из воздуха таксоне Homo rudolfensis, специально созданном в свое время под череп ER 1470. Средний объем мозга хабилиса (именно ортодоксального хабилиса), если на то пошло, по сохранившимся черепам и реконструкции челюсти ОН 7 составляет 572 см³ [(674 см³ (ОН 7) + 509 см³ (ER 1813) + 582 см³ (ER 1805) + 594 см³ (ОН 24) + 500 см³ (Stw 53)], то есть чуть больше верхних значений австралопитека и ниже «мозгового рубикона» для Homo. Это называется – объем мозга колебался между 500 и 800 см³? Откуда же такие «дровишки»? И откуда верхний возраст хабилиса – 2,4 млн. лет? Существует челюсть массивного австралопитека под индексом UR 501, которая датируется возрастом от 2 до 2,4 млн. лет и которая приписана рудольфензису, но в силу недостоверности датировки (Зубов, 2004) и неясности таксономического положения многие авторы обходят ее молчанием. Существует также челюсть AL 666–1 возрастом 2,33 млн. лет по с.ш., но и ее таксономический статус неясен. Причем, не по причине какой-либо ее гипотетической переходности, а по причине фрагментарности. Одни относят ее к австралопитекам, другие к хабилисам, креационисты к хомо эректусам, а часть ученых к разряду Hомо indeterminate (хомо неопределенный – см., например, каталог www.modernhumanorigins.net Kreger'а). Но такие спорные находки некорректно использовать для обозначения верхнего возрастного предела таксона. Еще одна уловка, позволяющая говорить о хабилисе как о 2,4-миллионолетнем таксоне, связана с находками каменных инструментов в соответствующих горизонтах в отсутствие костных останков. По сути, это чистая спекуляция – мол, 2,4 млн. лет назад эти инструменты мог изготовить только хабилис, следовательно, хабилисы и жили 2,4 млн. лет назад (напомню, однако, еще раз, что Л. Лики находил в «хабилисном» I-ом горизонте Олдувая и камни-боло, и костяные инструменты, похожие на лощила для выделки кожи, которыми хабилисы пользоваться не могли. Не говоря уже о том, что существуют даже официально признанные находки людей, для которых цифра 2,4 млн. лет составляет верхнюю границу предполагаемого возрастного диапазона. Вероятно, с помощью подобных манипуляций и берется цифра 2,4 млн. лет для хабилисов. Также и легендарные 800 см³ мозга – это старая ошибка Мив Лики с тем же черепом ER 1470, кочующая по эво-источникам уже более 30 лет – ошибка, которую ни один эволюционист не простил бы своим противникам-креационистам. [Вернуться к тексту]

¹⁶«Ведь какие-то обезьяньи формы, отличные от стандартных австралопитековых, конечно же, существовали». – С допущением также, на всякий случай, трех моментов: а). что в прошлом имели место процессы гено- и фенотипических вариаций, неизвестные и ненаблюдаемые сегодня, например, дивергентный раскол бараминов на многочисленные, но вымершие вскоре формы; б). что в наше время черепа реконструировались с определенной долей тенденциозности, и многие из признаков могут быть «артефактами» (примеры тому существуют); в). что в некоторых случаях речь может идти о патологических или пограничных для вида экземплярах.

Вообще, одна из уловок эволюционистов в вопросе, является ли хабилис законным или фантомным таксоном – приписать своим оппонентам утверждение, будто весь без исключения таксон собран из обломков костей австралопитеков и истинных людей, и «такого вида не существует» (например, эту подмену использует Джим Фоули). Понятно, что подобные утверждения, высказанные за оппонентов, всегда легко опровергнуть, выставив их невеждами. Ведь являются же реальностью такие экземпляры как ER 1470, ER 1813, ER 1805, пусть они и непохожи – ни друг на друга, и ни на один из существующих видов. Что ж, можно вполне согласиться, что видов было несколько, но вот выяснение вопроса, сколько их было в действительности – два или пять, или десять, представляется уже несущественным, более того – это уже некая подмена вопроса главного. Ведь дело не в количестве видов обезьян, обитавших в древней Африке, а в том, что в принципе никакое количество само по себе не дарует им статуса наших эволюционных предков. Какой из реальных черепов какому виду принадлежит – вообще «не тот» вопрос. Главное – в этой коллекции нет и не было той самой, желанной для эволюционизма, «переходной» формы к человеку (если конечно, не подводить под это понятие временное ошибочное пребывание здесь настоящих людей!). [Вернуться к тексту]

¹⁷«Просто имейте в виду, на каком жалком материале держатся наглые утверждения об эволюции человека». – С позиций классического рационального подхода вопрос о хабилисе как эволюционном звене представляется закрытым. Можно было бы построить самые простые цепочки рассуждений против этого «звена». Например, не существует эволюционной преемственности ни между тремя формами (rudolfensis, habilis, ergaster), ни между любыми двумя из них. Рудольфензис (если так называть приписанные к этому таксону кости) не был предком человека потому, что в его экземплярах отчетливо просматривается робустная специализация по типу Paranthropus boisei; важно и то, что линия рудольфензиса обрывается довольно рано, он вымирает. Считать хабилиса преемником рудольфензиса вряд ли согласятся сами эволюционисты – это будет означать измельчание и деградацию хабилиса в сравнении с предковой формой, что с точки зрения эволюции недопустимо. Не говоря уже о том, что морфологически эти две формы не совпадают по ключевым параметрам, за что и были, собственно, разделены. Рудольфензис – явно боковая вымершая ветвь, но и у хабилиса нет никаких шансов. Можно указать на то, что вопрос о каком-либо эволюционном родстве хабилиса и эректуса снимается наличием «скачущих признаков» или инверсий – превращения признаков в свою противоположность у якобы эволюционно близких форм. Например, представляется совершенно невероятным, что преемником тонкостенного и высокого куполообразного черепа Homo habilis стал массивный и имеющий низкий свод черепа хомо эректус, а затем у преемника Homo erectus, современного человека, череп снова стал грацильным – тонкостенным и высоким куполообразным. Такие инверсии запрещены законом Долло, ибо противоречат важнейшему постулату эволюционизма о невозможности возврата к предыдущему «примитивному» состоянию и ставят под сомнение святая святых эволюции – ее прогрессивный характер. При этом интуитивно понятно, что некоторое визуальное сходство хабилисного черепа с эректусным связано не с его «гоминидностью», а восходит к более раннему австралопитеку африканусу, имевшему округлые формы черепного свода и затылочного отдела. Во всем остальном хабилисы и эректусы разделены морфологической пропастью.

Однако ситуация с критикой хабилиса еще более проста, чем рассуждения на уровне морфологических аргументов. Сегодня идею хабилиса-«предка» полностью уничтожают всего два пункта – аргумент времени и аргумент места. В тот период, когда был обнаружен «Турканский мальчик» (WT 15000; 1,6 млн. лет по с.ш.), обезьяноподобному хабилису ОН 62 (1,8 млн. лет по с.ш.), как мы помним, с точки зрения официальной антропологии «оставалось» всего 200 тыс. лет, чтобы догнать его в развитии – и это уже тогда было сочтено невероятным. Но сегодня эволюционисты, как это и водится, в очередной раз стали заложниками собственных схем. Группа образцов (ER 1481, ER 1472, ER 3228, ER 3734 и др.), имеющих современную анатомию, была найдена примерно на том же стратиграфическом уровне, что и череп 1470 (1,85–1,9 млн. лет по с.ш.) и, разумеется, первоначально приписана хабилису. Теперь же, когда эти находки классифицированы как Homo erectus/ergaster (хотя анатомически близки к Homo sapiens), любые, даже теоретические рассуждения о предковости хабилиса, можно считать законченными. С. Дробышевский пишет, что «старая датировка этой группы находок: 2,7–3 млн., новая 1,6–3,18 млн., наиболее вероятно 1,89–1,95 млн.» (Дробышевский, 2004). Последние «наиболее вероятные» цифры имеют явно политический характер, так как привязаны к «волюнтаристски назначенному» возрасту черепа ER 1470 и туфа KBS, которые очевидно занижены (в терминах условного возраста, относительно других находок). Тем не менее, один факт того, что в эволюционной схеме 1,9 млн. назад уже существовал человек с практически современной анатомией, делает обезьяньи образцы хабилиса того же возраста просто «ненужными». Излишними даже для эволюционного антропогенеза и для понимания им «эволюции» человека... А аргумент места еще более прост – сегодня во многих местах мира обнаружены останки Homo erectus возрастом до 2 млн. лет по с.ш. или каменные инструменты возрастом от 1,9 до более чем 2,8 млн. лет (Лаухин, 2000). И при этом – без всякой связи с какими-либо предшествующими формами человекообразных существ. Сама концепция «африканской прародины» изначально строилась на том, что в Африке водилось «много диких обезьян», которых можно было усилием воли записать в человеческие предки. Но сегодня самые первые известные Homo erectus появляются в истории «ниоткуда» и «ни от кого». Даже согласно принятым критериям научного исследования (несмотря на мою личную приверженность позиции Мейера и Дембски) хабилис, как недоказуемая сущность, должен быть безусловно отсечен «бритвой Оккама». То же и согласно принципу парсимонии (экономии сущностей), вытекающей из критерия Оккама. Зачем эволюционному антропогенезу этот «кузнец», если он не присутствовал на главном празднике – ни во время, ни в местах самого раннего появления Homo erectus? [Вернуться к тексту]

¹⁸«Я опускаю такие мелочи, как манипулирование даже экспериментальными образцами». – Например, находка ОН 34 включает в себя не только бедренную кость, но также фрагмент большой берцовой кости, принадлежащий тому же индивиду. Однако этот фрагмент по каким-то причинам в «реконструкции» Хеслера и Макгенри просто проигнорирован (!), а взамен ему (!) подобраны «более подходящие» берцовые кости ОН 35, неопределенной видовой принадлежности (!). [Вернуться к тексту]

Конец второй части публикации 4 главы (часть III).

Читайте продолжение: Глава 4. Ускользающая мишень (окончание, части IV–V)

Перейти к списку используемой литературы

ПО ЭТУ СТОРОНУ ПОТОПА

ГЛАВА 4. УСКОЛЬЗАЮЩАЯ МИШЕНЬ (продолжение)