Алексей Милюков

Гроза без фотошопа. Причем здесь олово? (TIN)/ Или это FIN?

ВРЕМЯ

Часть 1. Было и прошло
Часть 2. Существуют ли пробелы в генеалогии Бытия?
Часть 3. «А не то что жить на земле»
Список используемой литературы

Часть 3. «А НЕ ТО ЧТО ЖИТЬ НА ЗЕМЛЕ»

В том, что масореты отредактировали и хранили единственный и неизменный вариант Писания, сказалась их некая, образно говоря, профессиональная деформация в сложный период, однако вполне логичная – ибо хранить в неизменности можно лишь то, что неизменно. Но что явилось причиной принятия Масоретского текста Западной церковью? В первые века христианства хождение имели множество переводов Ветхого Завета, и даже блаженный Иероним первоначально задумывался о создании фундаментального перевода Септуагинты на латинский. Однако похоже, что именно многовариантность греческого текста стала камнем преткновения для будущего создателя Вульгаты и верх взяло стремление к единому кодифицированному варианту – в результате чего весь западный мир, как католики, так и протестанты, до сих пор пользуется переводами Масоретского текста.

Сказался ли в этом выборе единственного варианта характер западного человека, или неизменный вариант масоретов сформировал эту нынешнюю западную идентичность? Не спешите отвергать эту мысль сходу. Ведь и западная, и восточная цивилизации, их собственные культуры выросли на религиозной почве, а, следовательно, так или иначе развивались на основе восприятия мира через специфику («однозначность» или «многовариантность») своих священных текстов.

Греко-славянский «поэтический» подход к восприятию мира, принимающий все расширения в толкованиях, прибавки и дополнения, в огромной степени сформировал нашу русскую этнокультурную идентичность. Мы, кажется, приняли во внимание все версии Писания, какие только есть – из Септуагинты родился наш старославянский перевод Кирилла и Мефодия (и, по сути, наш язык и наша литература), затем была Елизаветинская Библия, употребляемая доныне в богослужениях, а для неслужебного пользования у нас в ходу еще и Синодальная Библия, основанная на Масоретском тексте, правленом по различным вариантам Септуагинты и латинской Вульгате. И эта наша русская многомерность – как парадигма мировосприятия – является и нашим великим благом, и нашим проклятием. Эта многомерность заставила сиять сотнями граней Русское Православие, породила русскую философию и русское искусство, в котором, однако, вопреки западному менталитету, нет однозначной коннотации у зла и добра, где преступлению можно легко найти массу оправданий, а добро легче легкого дискредитировать. Мы веками были обречены сидеть по уши в проблемах и противоречиях, но русскому художнику, поэту и просто «мечтателю и полуночнику» – жизнь не в радость, если он не докопается до самых глубин всех этих тысяч смыслов, смысла жизни и цели нашего присутствия на земле; наша жизнь – всегда в дороге и в мечтах о будущем. «Мы все беглые, это у нас семейное». Легенды о каких-то особых наших русских качествах вроде милосердия, бескорыстия и отзывчивости порождены не характерностью этих черт, а парадоксальностью проявлений – именно тем, что они каким-то чудом еще возможны на фоне абсолютного всеобщего ада. Это те исключения, которые не подтверждают, а лишь свидетельствуют о наличии должного быть правила. Мы, конечно, не самые «духовные», но уж точно самые парадоксальные и загадочные, чтобы не сказать грубее.

Иудейский же, масоретский подход, принятие католиками и протестантами одной-единственной фиксированной версии, возможно, в том же смысле прямо повлиял на развитие западной цивилизации. Эта мелкая въедливость во всем, формализм, следование не духу, а букве – дико раздражают нашего человека, но тем не менее породили европейскую науку, рациональный взгляд на мир и абсолютно кодифицированное право. Любой нынешний рационал может считать себя наследником однозначного протестантского и, глубже, древнего иудейского подхода, наследником мира масоретов и Вульгаты. Все ученые – и эволюционисты, и креационисты – в глубине, в основе своей – протестанты (поэтому особенно веселит, когда эволюционисты обвиняют креационистов в том, что у тех протестантские корни). Простите меня, друзья, но протестанты вы все, а я претендую на проклятую многомерность (почти серьезно).

Русский художник смотрит на Запад, но не может жить в его однозначности, пусть и благой, и гармонично устроенной. Русский рационал смеется над религией, думая, что та пытается конкурировать с его единственно верными научными представлениями о мире, но за этой своей одномерностью не видит всей многомерности самого мира. Удивителен и лично для меня часто завиден западный подход к жизни – судья кодифицирует любой поступок, ударяет молоточком – бац! – закон велит так, а не иначе! Никаких недомолвок, вариаций, отговорок – решение оглашено, на любой чих есть закон, есть протокол – и точка. Протокол нельзя не соблюсти по банальной причине – потому что другого варианта нет. Любой другой вариант – это не творчество, а нарушение протокола. Наш же «многомерный» судья, стукнув молотком, легко может объявить вердикт типа «пять лет лишения свободы, но без ограничения свободы» (если кто не помнит, это реальный случай). Наша многовариантность – это и наши крылья, и камень преткновения; и полет свободной мысли, и ловкое размытие лжецами грани между правдой и ложью – если нас не устраивает какой-либо результат, то нужный можно взять из любого другого источника. На всякий логический довод найдется свой софизм, на всякого праведника и героя – обвинение его в «пиаре» или «проплаченности».

Я вспоминаю одного пьяного афроамериканца, которого довольно в далекие уже времена наблюдал в Чикаго и в каковом гражданине метафорически воплотились все мои представления о западном законопослушании. Глубоко за полночь этот человек брел по пустынной улице, пошатываясь, почти на одних рефлексах. Он пил пиво, но при этом замаскировал банку от чужих глаз в бумажном пакете; он аккуратно останавливался на переходе, ожидая зеленого света – при полном отсутствии в обозримом пространстве каких-либо автомобилей. Его никто не контролировал, но он даже на автопилоте соблюдал закон. Как же, наверное, это здорово, когда есть только одно решение, только один вариант ответа или реакции на ситуацию, как прекрасен этот стук судейского молоточка с оглашением единственного решения! Лейтенант Горман в «Чужих» констатирует: «Периметр осмотрен и признан безопасным». Хочется воскликнуть – да как же так, мать же твою – каким таким «безопасным»; всюду сопли от «чужих» и дыра в полу, но это – протокол, это судейский финальный удар молотком. Все, решение принято, вопрос закрыт.

На этом стремлении к сужению вариантов, вплоть до единственного решения, как мы отметили, построена и вся наука, особенность которой в том, что она всякий раз хотя и предлагает единственно верное (то есть «строго научное») решение – но периодически свои решения меняет. Одни называют это уточнением и расширением знаний, другие – попыткой сохранить традиционные парадигмы. Но наука стремится к единственно верному ответу и построена на отвержении неверных вариантов, а художник, напротив, как сказал Пастернак, существует по закону притяжения, впитывая в себя и перерабатывая всю сложность мира. Русского ученого, рационала, раздражает многозначность выводов русского художника, несводимых к единой таблице. Он в целом воспринимает всех гуманитариев как некий казус природы и вечную помеху науке («За что вы, морды инквизиторские, сожгли нашего Галилея?»). А художник, наблюдая «единственно верный вывод» ученого, просто шокирован тем, что график, построенный «по одной точке» и вывод, сделанный на основании одного факта, имеют у людей науки статус достоверных. «Периметр осмотрен и признан безопасным». «Череп ископаемой обезьяны осмотрен и признан недостающим звеном». Удар молотком – и точка.

Любопытно, что наш квасной патриотизм (как правило, манипулятивно разогреваемый сверху) имеет ту же природу, что и сциентизм и «масоретство» – все эти интенции построены на одновариантности, сектантском ощущении собственной правоты и исключительности. Квасной патриот почти неотличим от древнего фарисея, а ярый адепт теории эволюции, «пропагандист науки» – от квасного патриота. Можно было бы порассуждать и о том, что период СССР был, по сути, попыткой возврата к глобальной единообразности мировосприятия – отсюда и деградация советского искусства по сравнению с русской классикой и Серебряным веком, отсюда и фантастические прорывы советской науки. Отсюда и объяснение парадокса – почему Запад не любил Россию, но всегда был благорасположен к СССР (и, соответственно, почему сегодня любые попытки Запада отойти от собственной одномерности рождают хаос). Труднее всего нам было поверить, что культ этого единообразия все-таки закончился, а 90-е годы были и физически, и психологически трудны именно потому, что вернулась многовариантность во всех смыслах этого слова. Все более-менее успешные периоды нашей истории были связаны с попытками идти по «одномерному» пути, а любая государственная «многомерность» и талмудическая «гибридность» всегда оказывались и продолжают оказываться бесплодными – правосудие, выборы, строгие доказательства и даже тайные спецоперации в парадигме многомерности не работают. Как бы странно это ни было слышать от меня, сторонника многомерности.

К чему я все это веду? К тому, что существуют разные типы человеческого мировосприятия, от которых зависит, соответственно, восприятие проблемы исторического времени – рациональное, религиозное, творческое и др. Никуда от этого не деться – единственный ответ о возрасте мира, хотя бы, например, в рамках научного метода, не то что бы не устроит всех, но просто никогда не будет верным. Здесь читатель, вероятно, удивится – как же так? Каждый человек волен видеть и познавать любые явления этого мира в собственной системе восприятия, но ведь «правда всегда одна», а научный результат является объективным и не допускает никаких разночтений? «Дважды два четыре» есть истина хоть в религиозном, хоть в художественном, хоть в политическом смысле.

Разумеется, читатель будет прав. Однако странным было бы полагать, что наука всесильна и дает ответы на все без исключения вопросы. Она имеет собственную «зону охвата» и в этих своих зонах соприкосновения с материальным миром теоретически способна изучить, если не подчинить себе любое явление до последнего атома вселенной. Медицина, транспорт, коммуникации, бытовой комфорт, межпланетные и даже межзвездные перелеты, и даже программы, имитирующие человеческое творчество – на этом поле наука может бесконечно совершенствоваться, изобретать и оптимизировать – в хорошем смысле этого слова. Все это прекрасно, достойно восхищения и даже всепрощающего принятия нами упрека от оппонентов (нами, это художниками и верующими), что вот мол, вы, пёсьи дети, в Бога веруете, а сотовым телефоном и компьютером пользуетесь (смайлик). Но научное познание – лишь часть целого, это лишь один из методов в общей картине познания мира. Научный метод имеет не просто ряд ограничений (как это принято вежливо говорить), а всякий раз упирается рогом в бетонную стену, доходя до тех границ, где кончается юрисдикция материального. Да, наука, как правило, всегда дает объективный и правильный ответ, но этот ответ является верным только в той узкой зоне, где может себя проявить наука и за границы каковой зоны она не способна выйти по определению – а без учета того, что находится за границами возможностей науки, ответ о происхождении мира будет в лучшем случае неполным, а, скорее всего, неверным. Да поймет меня правильно читатель – 2×2 всегда равно четырем, но существуют такие измерения, где все наши здешние ответы являются не то что бы неверными, но в лучшем случае лишь малой частью правильного ответа, если не сказать – вообще его иллюзией, тенью.

В этом смысле картина, излагаемая Библией – это рассказ не только о нашем мире, но и о других мирах и измерениях. Поэтому задача определения «истинного» времени и возраста Земли – это как задача для квантового мира, где не может быть одной единственной «правды», поскольку измерения с разных позиций дадут разные результаты, но при этом будут одинаково верны. Итак, попробуем взглянуть на проблему искомой истинной хронологии с разных точек зрения.

Рациональный подход

Поскольку в этой «точке зрения» мы ступаем на платформу рационализма и натурализма, то для начала еще раз напомним, что возраст мира в миллиарды лет, постулируемый нынешней научной парадигмой, мы не принимаем потому, что древний возраст мира не доказан и научно недоказуем. Наука не может дать правильного ответа на этот вопрос, используя тот узкий диапазон возможностей, который ей доступен. Будет ли дан такой ответ наукой завтрашнего дня – нас сейчас не интересует, но в сегодняшней ситуации – нет. Сегодняшняя космологическая модель с древним возрастом Земли – это не факт, «принуждающий к принятию» своей объективностью и очевидностью, а логическая ошибка, нарушение закона достаточного основания. Из того, что радиоактивные элементы имеют наблюдаемую ныне весьма медленную скорость распада, не следует, что сама Земля древняя. Из того, что космос имеет видимые огромные размеры, не следует, что Вселенная стара. Ответ, даваемый сегодняшней наукой о таких вещах, как происхождение и возраст мира, это чистое «масоретство». Единственный вариант ответа с неизвестной степенью достоверности.

Между тем существует ряд альтернативных натуралистических моделей, которые в новом свете трактуют те же факты, предлагаемые стандартной «геологией Лайеля», но, возможно, более убедительно объясняют ее дыры и нестыковки. Эволюционистская геология все еще мыслит стереотипами, принесенными ею из XIX века, однако сегодня модельно и даже экспериментально доказаны высокие скорости множества геологических процессов (горообразование, осадконакопление, эрозия и пр.), которым эволюционисты склонны отводить миллионы лет – по сути прежняя вялотекущая «геология Лайеля» постепенно возвращается к геологии катастроф. С учетом новых знаний и построены упомянутые альтернативные модели. Часть их авторов является «несистемной оппозицией» относительно «правящей научной партии», но часть работает на системной территории и печатается в научных журналах. В их моделях первично то, что описанные в Библии события воспринимаются как подсказка, ключ к построению концепции, но сами модели не выходят за рамки натурализма. Я попытаюсь представить здесь некую обобщенную модель, для начала противопоставив ей в качестве ее пояснения модель стандартную.

Стандартная модель говорит, что многокилометровые толщи осадочных отложений, покрывающие ныне сушу, образованы чрезвычайно долгими процессами их накопления; при этом нижние горизонты системно более древние, чем верхние, а также отражают ход биологической эволюции, поскольку закономерностью является наблюдаемое последовательное увеличение сложности организмов в направлении от нижних слоев к верхним. При этом стандартная модель имеет ряд таких нестыковок, которые любую другую научную модель давно бы терминировали.

Это, во-первых, парадокс «кембрийского взрыва», в котором жизнь на планете начинается внезапно в кембрии, причем во всем разнообразии ныне существующих типов животного царства, но с отсутствием следов какой-либо предшествующей эволюции. При этом нельзя сказать, что предшествующие следы пока не найдены – многокилометровые докембрийские породы планеты девственно чисты, в них присутствуют только одноклеточные. Локальная же эдиакарская фауна, на которую указывают эволюционисты, не меньший парадокс, чем кембрийская – она являет собой некую аппендиксную ветвь, столь же внезапно возникающую и внезапно вымирающую, – ветвь, не связанную родством с кембрийской фауной.

Еще одна проблема – системная дискретность существ, запечатанных в «летописи окаменелостей». Если бы эволюция была постепенной и последовательной, мы бы наблюдали в отложениях эти изменения «от рыб к философу», но мы видим лишь дискретные, то есть никак не связанные переходными видами группы, пусть и с многочисленными собственными внутривидовыми вариациями. Без всяких связующих форм в «летописи окаменелостей» за беспозвоночными следуют рыбы, за рыбами амфибии, за амфибиями рептилии, за рептилиями птицы. Ранее считалось, что рептилий и птиц связывают формы типа археоптерикса, но были найдены более древние «настоящие» птицы. Рептилии не связаны переходными формами с млекопитающими, наземные млекопитающие с морскими, бескрылые млекопитающие с летучими мышами, ископаемые обезьяны (австралопитеки и их извод – «хомо» хабилисы) с человеком. Эволюционисты постоянно, в режиме нон-стоп пытаются выдать за переходные формы некоторых представителей групп, имеющих якобы сходные признаки с представителями другой группы (эти «переходные формы», кстати, имеют свойство регулярно обнуляться), но факт остается фактом – у всех перечисленных групп отсутствует какая-либо предыдущая история, все они возникают в отложениях, что называется, внезапно и уже в готовом виде.

Следующая проблема стандартной модели – неполнота многих экосистем и неавтохтонность (неместное происхождение) захоронений в отложениях. Например, на значительных по размерам участках суши – в монгольской пустыне Гоби, формации Моррисона в Монтане, в песчанике Коконино на юго-западе США и др. – слои юрского периода содержат останки динозавров, но при этом отсутствуют следы растительности. По нынешним подсчетам, крупному травоядному динозавру требовалось порядка трех тонн растительности в день, однако ее отсутствие свидетельствует, что все динозавры «пришлые» и каким-то неведомым способом перенесены сюда из других регионов. (Это уже не говоря о том, что многие из животных, которым радиометрия дает десятки и сотни миллионов лет, сохраняют мягкую органику). То же касается и захоронений множества прочих животных и растительности – их неавтохтонность носит глобальный характер, а регулярное обнаружение форм некоего определенного периода «не на своем месте» (в более ранних отложениях) является скорее правилом, чем исключением.

Здесь невозможно перечислить все дыры и нестыковки стандартной модели, но самой вопиющей, наверное, является нелепость предлагаемого механизма образования отложений. Согласно ему, наблюдаемая ныне на континентах осадочная толща появилась в результате того, что вся поверхность Земли в течение сотен миллионов лет периодически подвергалась всевозможным подтоплениям-затоплениям со стороны мирового океана, разливам вод внутренних континентальных морей и прочим трансгрессиям-регрессиям. При этом нынешние континенты, независимо от изменений своих конфигураций в течение геологических эпох (считается, что изначально они были единым праконтинентом), оставались той самой земной сушей, поверхностью материков, на которой мы ныне проживаем. То есть, по сути, мы живем сейчас на суше, которая в прошлые эпохи регулярно становилась планетарным морским или океаническом дном, поскольку все толщи палеозоя состоят из водных отложений и захоронений морской фауны.

Геологи, ориентируясь на характер слагающих пород и присутствовавшую в них фауну, условно разделили весь этот пирог отложений на части. И если говорить, например, об упомянутом палеозое, то есть периодах от кембрия до триаса, то очевидно, что для образования отложений этих периодов суша каждого из них регулярно подвергалась морским или океаническим затоплениям с последующими регрессиями, то есть отступлениями воды. Иначе и быть не может – если стандартная модель постулирует изначальное наличие континентальной суши посреди мирового океана, а образование сухопутной растительности и присутствие земноводных наблюдаются уже в девоне, то для отложений каждого периода необходимо, чтобы весь палеоконтинент на время – однократно или многократно – становился дном океана. Допустим, мировая докембрийская суша погружается под воду (затапливается), в результате чего по всему миру откладывается слой, именуемый кембрийским. Далее – вода со всего палеоконтинента либо уходит, либо континент всплывает, но на его поверхности остаются характерные отложения кембрия с остатками трилобитов, плеченогих и прочей кембрийской морской живности. Следующее погружение (или затопление, опять же, хоть разовое, хоть многократное) дает нам слой, именуемый ордовикским. Для возникновения каждого очередного слоя (силур, девон, карбон и др. с их специфической эволюционно усложняющейся фауной) весь гипотетический праконтинент или его части должны опять быть последовательно затоплены, поскольку весь этот «пирог» палеозойской эры осажден водным путем и по составу отложений и фауны согласованно наблюдаются по всему миру. Да и что это за «подтопления», когда морские отложения наблюдаются даже в центре континентов?

Что не так с этим сценарием?

А то, что палеоконтинент – в целом ли виде, или в виде нынешних континентов – но от времен кембрия и почти до самого финала палеозойской эры из-под воды просто не появлялся. Сам по себе сценарий регулярного всемирного затопления и всемирного отступления вод уже абсурден, хотя эволюционизму обойти его невозможно (локальные затопления, даже по всему миру, не дали бы в масштабах планеты столь скоррелированную по осадкам, фауне и последовательности отложений картину). Но беда в том, что в отложениях палеозоя по всему миру отсутствуют почвенные слои. Будь затопления континентов хоть глобальными, хоть локальными, но за десятки миллионов лет, в периоды отсутствия затоплений – времени и условий для формирования растительных почв было бы более чем достаточно. Сопутствующий парадокс – при отсутствии почв отложения палеозоя, что называется, сверх всякой меры набиты углефицированной растительностью (собственно каменным углем), а почв, на которых эти триллионы тонн произрастали, почему-то не наблюдается. Растительные почвы не могли быть размыты, потому что не размыты предыдущие морские отложения. Имеются тысячи осадочных катастрофических захоронений целых колоний мягких и хрупких беспозвоночных, чья сохранность гораздо менее вероятна, чем почвенных слоев, но последние ни осадками, ни оползнями нигде не «запечатаны». Отсутствие растительных почв в палеозое – это факт системного характера, который говорит о том, что никаких почв, а значит, и суши в палеозое не было^[13].

Отсюда следует вывод – что все отложения палеозоя, от нижнего кембрия до перми включительно были сформированы одним-единственным событием, а учитывая известные скорости геологических процессов и наблюдаемые факты, минимальный срок этого события мог бы уложиться всего в один год. Таким образом, речь идет не о том, была ли реальностью глобальная водная катастрофа, именуемая всемирным потопом, а о том, в каком он проходил формате и в течение какого времени. Подобный сценарий рассматривает так называемая «Новая европейская модель» (или «Модель исчезающего потопа») группы западных геологов – Гарнера, Робинсона, Гартона и др. (Garner, 1996, 1997; Robinson, 1996; Garton, 1996). Поддержку ей оказывают компьютерные модели с высокими скоростями геологических процессов Баумгарднера («Катастрофическая тектоника плит»), признаваемые даже сторонниками нынешней модели (Baumgardner, 2003; Beard, 1993), эксперименты Берто, революционно меняющие представления о самом механизме водных отложений (Berthault, 1986, 1988, 2000), гидротектоническая модель Брауна (Brown, 1996), а также множество других исследований, вроде быстрых инверсий магнитного поля Земли (Humphreys, 1986), гидротермального происхождения подземных пещер (Silvestru, 2003), недавнего открытия подземного океана в мантии Земли (Pearson et al., 2014; Schmandt et al., 2014) и др.

Если принимать информацию первых глав Библии как достоверное (пусть и крайне скупое) отражение имевших место геологических событий, то с учетом вышеприведенных исследований и моделей, подходя с рациональных натуралистических позиций, картина видится мне следующим образом.

Суша докембрийского периода представляла собой материк, занимавший, вероятно, не менее двух третей поверхности планеты и населенный людьми анатомически современного вида. Типичным ландшафтом материка был его слабовыраженный рельеф – долины с невысокими холмами, при этом огромная площадь материка была занята многочисленными теплыми мелководными внутренними морями и озерами с обилием термальных источников. Вода в акваториях планеты была по преимуществу пресной или солоноватой в термальных озерах. На суше буйствовала растительность, прибрежная поверхность внутренних водоемов также была покрыта плавучими островами из растений площадью в тысячи километров. Гидрологическая система этого мира значительно отличалась от нашей – растительность на суше увлажнялась не дождем, а многочисленными подземными источниками, а также конденсатами водяного пара, поскольку климат был избыточно влажным и теплым. Что касается подземных источников, то важной геологической особенностью этого мира были гигантские запасы воды, содержащиеся в мантии Земли, преимущественно под тогдашней континентальной сушей. Сегодня справедливо говорят, что нашу планету по объему поверхностных водных площадей справедливее называть не Землей, а Водой, но в период до катастрофы огромные объемы воды, находящейся сегодня более чем на двух третях поверхности планеты, были заперты в естественных подземных хранилищах палеоконтинента.

В течение недели, предшествовавшей катастрофе, давление воды в подземных резервуарах достигло критических значений, а небо на планете впервые затянули грозовые тучи. Планетарная катастрофа началась внезапно с «двойного удара» – сверху, с неба, на сушу обрушился ливень, а дно всех водоемов Земли покрылось сетью трещин, из которых вырвались и стали изливаться подземные воды. Тонны поднявшихся со дна океана и морей взвесей практически моментально захоронили большинство придонных малоподвижных животных – трилобитов, брахиопод, гастропод, моллюсков и др. – создав всю ту первую «витрину музея», которую мы именуем кембрийским взрывом. Катастрофа состояла из нескольких последовательных стадий. Уровень океана стремительно повысился, и воды стали затапливать сушу. Активизировались сейсмические процессы в мантии Земли. Если мобильным позвоночным рыбам удалось ускользнуть от первых прорывов «источников бездны», избежав участи мелководной кембрийской фауны, то сейчас разогретая вода, отравленная вулканическими газами, стала убивать и их. Земноводные, спасаясь, выбирались из воды на сушу и на ковры плавучих лесов, но рыбы массово гибли под тоннами новых осадков и оползней. Но вскоре наступил апофеоз катастрофы – земная кора лопнула, как орех, и раскололась на части. Континент, на котором жили люди, был полностью уничтожен, стерт с лица земли и ушел под воду. Равновесное состояние земной коры «сломалось», тектоника планеты пошла вразнос, и масштаб катастрофы был в прямом смысле слова планетарным. Все живое на Земле, за исключением части морской и земноводной фауны, моментально погибло – трупы людей и животных, вперемешку с изломанными стволами, кронами и корнями растительности, покрыли тысячи квадратных километров водной поверхности новыми, но уже мертвыми коврами-островами, перекатываемые гигантскими волнами и сотрясаемые дрожанием земной коры и извержениями подводных вулканов.

Вся толща отложений палеозоя на сегодняшних континентах – это, как мы отметили, следствие одного события, быстро сформированные осадки, отражающие последовательные стадии водной катастрофы с соответствующими им уровнями захоронений биоты. Так называемые слои палеозоя отражают не эволюцию животного мира в определенные периоды времени, а последовательные стадии одной всемирной водной катастрофы.

Рис. 13. Трилобиты кембрия.(naked-science.ru)

Кембрий и «кемрийский взрыв» – это начальная стадия с захоронением придонной и мелководной фауны, ордовик и силур – это нарастание катастрофы с подключением сейсмических и тектонических процессов, с новым массовым захоронением более разнообразного «набора» трилобитов, моллюсков (двустворчатые, брюхоногие, головоногие), брахиопод, иглокожих (морские лилии, морские ежи, морские звёзды и пр.), а также бесчелюстных и хрящевых рыб.

Рис. 14. Аммониты силура (ammonit.ru)

Рис. 15. Рыбы девона (paleohunters.ru)

Девон в стандартной модели именуется «эпохой рыб» и якобы их расцветом и разнообразием. Но вопреки этим представлениям, мы видим в отложениях девона по всему миру не собственно следы развития организмов, или вспышки их разнообразия, а следы массовой гибели более разнообразных, чем ранее, морских популяций (акул, лучепёрых, двоякодышащих и кистепёрых рыб), а также констатируем вымирание 60% родов и более 20% семейств прежних обитателей моря, поскольку в дальнейшем существовании на Земле они не замечены. В этой стадии катастрофы, условно именуемой «девоном», в осадочных породах редко, но начинают встречаться первые жертвы из числа земноводных, а также насекомые. В девонских отложениях впервые с начала катастрофы в следовых количествах начинают попадаться остатки наземной растительности. В целом порядок залегания окаменелостей в палеозойских отложениях может вызывать споры, но несомненно одно – он отражает не появление и расцвет новых форм жизни, а массовую гибель водных и земноводных животных все более высокого таксономического уровня (и соответственно более высокого уровня подвижности и выживаемости в своих средах), при этом, напомню, появление их в «витрине потопного музея» является внезапным и без связующих эволюционных форм с предыдущими.

Рис. 16. Стрекозы карбона (Юнкер, 1997)

Каменноугольный период (карбон) – это фаза катастрофы, когда уровень воды, достигнув высшей точки, начал медленно понижаться. Отложения условного карбона дают нам картину как бы внезапного появления огромного разнообразия наземной фауны – насекомых (включая огромных, до полуметра, стрекоз), земноводных и пресмыкающихся. В слоях карбона в промышленных по современным меркам масштабах появляется (то есть мы его видим сегодня) каменный уголь, образованный из древней растительности – лепидодендронов, каламитов, папоротникообразных и голосеменных растений. Если переводить эволюционные термины на язык рассматриваемой модели, то карбон – это фаза массовых захоронений растительности, застрявшей на первых обнажившихся участках суши и связанной с этой плавучей растительностью (то есть погибшей на бывших плавучих лесах) докатастрофической фауны – насекомых, земноводных и в следовых количествах «ранних» пресмыкающихся. Поскольку акватории до катастрофы были мелководными, во многих местах обнажились вздыбленные участки морского дна. С другой стороны, «каменноугольный период» – это не только некая геологическая и тафономическая стадия катастрофы, а особое климатическое состояние планеты, образно говоря, превратившейся после первых отступлений мировых вод в огромное теплое болото, кишащее гадами и насекомыми, пузырящееся газами, с перегретой лавовыми извержениями влажной атмосферой – состояние, которое могло продолжаться на периферийных участках планеты еще столетиями и тысячелетиями, тогда как в других, «сухих», регионах уже могла бурлить и воссоздаваться новая посткатастрофическая жизнь.

Однако к моменту, когда вода перестала прибывать, и даже пошла на убыль, катастрофа вступила в новую стадию. После разбалансировки и тектонических сдвигов коры включились силы изостазии, выравнивания. Остатки бывшего материка, ушедшего ранее под воду, рассыпались на части (представьте себе масштаб) и обрушились в образовавшиеся подземные пустоты водоносных горизонтов, а бывшее дно океана всплыло или обнажилось в виде современных континентов. Научным языком говоря, произошла инверсия океанического дна и бывшей континентальной суши – взаимная смена их месторасположения. «Все это сопровождалось сложными геохимическими процессами, – пишет А. Рос, – включавшими адаптацию в типах горных пород, а также последующие изменения земной топографии в ответ на нагрузку (изостатическое выравнивание)» (Рос, 2002). Поэтому мы и живем сейчас по сути на фрагментах бывшего дна древнего океана – современных континентах, покрытых слоями морских отложений палеозоя (о мезозое и др. чуть позже), а бывшие континенты стали сегодняшним океаническим дном, разорванным срединно-океаническими хребтами, испещренным подводными горами, желобами и каньонами^[14].

Пермский период, условно закрывающий палеозойскую эру, отмечен тем, что на планете к этому моменту вымирает 96% всех ранее живших животных. Это соответствует именно описанному пику катастрофы с инверсией континентов и морского дна. Опять же, эволюционизм говорит о каком-то самом крупном в истории, великом пермь-триасовом вымирании, мы же скажем, что вымирание, точнее, уничтожение жизни было раннепалеозойским, а в «пермский период», или на «пермь-триасовой границе великого вымирания», фауна, еще сохранявшаяся до этого момента, была теперь уничтожена почти полностью и читается в «летописи окаменелостей» пермь-триаса, соответственно, в последний раз.

Рис. 17. Расположение останков древней фауны в «летописи окаменелостей» связано не с возникновением новых форм в результате длительной эволюции, а с последовательностью их захоронения в результате усиливающейся катастрофы (палеозой) и ряда последующих катастроф мезозоя и кайнозоя. Продолжительность периодов указана в рамках стандартной хронологии. Коллаж GT по: Garner, «The Pattern of the Fossil Record».

Резонный вопрос – а где все тела допотопных людей и животных, или, как гласит расхожий стереотип, почему кембрийский кролик не лежит в обнимку с трилобитом? Ответ может быть банальным – кролики, как, впрочем, и люди, не жили на дне кембрийского океана, но это будет не весь ответ.

Мы перечислили стадии катастрофы, которые могут объяснить последовательный характер залегания в отложениях морских животных, а также нахождения в «летописи окаменелостей» последних из самых ловких и удачливых – связанных с плавучими растительными островами амфибий, насекомых и даже отдельных пресмыкающихся. Если представители стандартной схемы говорят, что первая растительность на суше появилась в девоне, то согласно нашей модели это означает, что никакой суши в «девоне» не было, а к катастрофической водной фазе, именуемой «девоном», относятся первые случайные захоронения и углефикация плавающей на поверхности тогдашнего океана растительности кембрийского палеоконтинента (это, согласно А. Матвееву, 0,001% от всех запасов угля, по сути, следовые погребения плавающей растительности) (см. БСЭ, «Угли ископаемые»). Время захоронения и углефикации древесины в планетарных масштабах – это фаза «карбона», создавшая пятую часть всех угольных запасов планеты. Соответственно, если представители стандартной схемы говорят, что первые насекомые и зверообразные появились в карбоне, то это означает, что в захоронениях «карбона» вместе с кембрийской растительностью впервые оказались пойманными и уничтоженными кембрийские стрекозы и рептилии (часто погребенные в прямой ассоциации с растительностью, даже в пустотелых стволах деревьев). И «первые растения девона», и «леса карбона» с остатками насекомых – произрастали не на «почвах» девона и карбона, а были смыты с кембрийского палеоконтинента и разрушены. «Моя ладонь, и та – лишь оттиск допотопного листа», – невольно угадал эту ситуацию поэт Семен Кирсанов, сравнивая себя с древней окаменелостью.

Но речь у нас в данном случае идет о живых организмах, погребенных осадками в определенные фазы катастрофы, то есть окаменелостях, сохранивших форму. Однако трупы людей и животных, моментально погибших в тектонической катастрофе и смытые с палеоконтинента в океан, некоторое время оставались на поверхности воды. Согласно А. Росу, эксперименты над современными животными показали, что мертвые амфибии плавают на поверхности воды в среднем 5 дней, рептилии – 32 дня, а млекопитающие – 56 дней» (Рос, 2002). Из этого можно сделать вывод, что вся допотопная фауна, морская и земноводная, находящаяся в «летописи окаменелостей», попала туда в подавляющем большинстве случаев в живом или свежепогибшем виде, была запечатана осадками и оползнями и поэтому сохранилась в виде окаменелостей в анатомическом порядке. У трупов же, плававших на поверхности, шансы сохраниться в виде окаменелостей были практически нулевыми. Но, все же – в виде чего допотопные люди и высшие животные сохранились? Ответ банален и циничен – в виде газа в наших конфорках. В виде бензина в баках наших машин.

Хорошо известны и легко доступны карты нефтеносных и газоносных регионов мира, при этом мало кто понимает, что их расположение замечательным образом подтверждает сразу несколько альтернативных гипотез, в частности, о катастрофическом и хронологически одновременном погребении органических останков, составляющих сейчас запасы нефти и газа, а, главное, подтверждает гипотезу инвертирования морского дна и континентальной суши в палеозое.

Рис. 18. Карта нефтеносных районов мира. Авторы: Г.С. Гуревич, С.П. Максимов

Рис. 19. Карта газоносных районов мира. Автор: Г.С. Гуревич

Несмотря на отсутствие единого мнения о происхождении ископаемых, в частности, нефти, приоритетной является версия биогенного происхождения из остатков древних живых организмов. На схемах мы видим, что в преобладающем большинстве запасы нефти и газа расположены на внешних границах континентов, в районе континентальных шельфов. Отсюда – совершенно неудовлетворительной и даже наивной представляется стандартная гипотеза, что древние морские организмы, отмирая, «на протяжении миллионов лет осаждались на дне морей или захоронялись в континентальных условиях. Затем перерабатывались сообществами микроорганизмов и преобразовывались под действием температуры и давлений в результате тектонического опускания вглубь недр, формируя богатые органическим веществом нефтематеринские породы» (сайт «Газпром-нефти», ссылка). «На протяжении миллионов лет осаждались на дне морей»? Что за сила заставляла триллионы тонн животной биомассы отмирать и падать на дно именно в шельфовых зонах, где медленное накопление мертвой органики в кислородной среде и при обилии падальщиков наиболее проблемно? Само продолжительное накопление триллионов тонн мертвой биомассы противоречит стандартному функционированию морской экосистемы с ее процессами самоочищения. И что за «тектонические опускания вглубь недр»? На картах рельефа океанского дна следы тектонической деятельности хорошо читаются, но, если не учитывать места разломов плит, то в целом мы видим материковые отмели (шельфы) и ровное океанское ложе без каких-либо признаков такой деятельности (следов «опускания вглубь недр»).

Еще один убойный довод против официальной схемы – зоны залежей углеводородов повторяют контуры современных континентов, что говорит о недавнем происхождении тех и других. Иначе придется признать, что сотни миллионов декларируемых лет континенты находились на сегодняшних местах, никуда не перемещались и не подвергались эрозии, что за декларируемые сроки даже при нынешних относительно невысоких скоростях эрозии невозможно. Связка очевидна – на морском дне отложений биомассы нет, на шельфе есть. Можно добывать запасы углеводородов на материке, где они разбросаны «пятнами» (биомасса при сходе воды застревала в низинных частях рельефа), но если бурить, сместившись от шельфа вглубь акватории, то залежей там нет, практически все углеводороды находятся именно на шельфе, они как бы привязаны к нему.

Такая картина замечательно подтверждает идею о «всплытиях» современных континентов (или отступлении воды вследствие обрушения подземных водоносных горизонтов), когда сходящие с них массы воды и грязи смыли и захоронили всю плавающую на поверхности вод мертвую органику, трупы людей и животных, на континентальных шельфах – именно там, где сходящий поток резко теряет свою скорость.

«Речные дельты наглядно демонстрируют нам, – пишет К. Воронков, – какие образования оставляют сходящие потоки воды, несущие в себе твёрдые примеси, и где именно они их оставляют – в местах падения скорости потока. Такие места называются «базис эрозии» – уровень, ниже которого поток не может углубить своё русло. <…> Наглядный пример – террасы или пороги. <…> Этот признак, [замедление скорости потока], является ключевым маркером, своего рода меткой для нас – если мы хотим найти то, что вода несла в себе, мы должны понять, где она замедляла своё движение, и искать там» (Воронков, «Всемирный потоп в географической летописи…»).

Быстрое погребение органических масс в осадке без доступа кислорода создает температуру и давление, необходимые для образования нефти, тоже процесса быстрого, что уже неоднократно показано в лабораторных экспериментах. Разумеется, огромная часть органики, животной и растительной, «застряла» при схождении вод на континентах, к этому времени содержащих уже бывшие океанические осадочные слои палеозоя, поэтому часть углеводородных запасов планеты встречается и на континентах, в местах, соответствовавших при схождении воды низменностям и впадинам. Еще одним подтверждением сценария, имеющим характер предсказания, можно считать радикально малое количество, по сути, отсутствие каменного угля в период так называемого великого пермь-триасового вымирания. В условный пермский период происходит самое значительное погребение растительности на континенте – пермь дает нам наибольшее количество каменного угля (27% от всех запасов), но в триасе уголь практически исчезает (0,04 % от мировых запасов). Что это могло бы значить с точки зрения стандартной модели? Только некую нелепость – что, в отличие от остальных периодов, в триасе на протяжении 50 млн. лет отсутствовала растительность. Странно, не правда ли? – в пермь-триасе вымерло практически все живое – 96% всех морских видов, более двух третей наземных видов позвоночных и 83% насекомых. Но если огромная часть последней палеозойской фауны сохранилась в окаменелостях, то куда исчезли все леса триаса? Гипотеза же схождения воды с поднявшегося морского дна (т. е. с нынешних континентов) прекрасно это объясняет – вся растительность, плавающая вперемешку с трупами людей и животных, также «исчезла» в шельфовой зоне, будучи погребенной в осадке и преобразованной со всей остальной биомассой в нефть и газ. Поэтому в перми каменный уголь ныне присутствует, в триасе «внезапно» исчезает, а в юре он снова появляется в огромных количествах (16% всех мировых запасов).

Рис. 20. Распределение каменного угля по эпохам (в процентах). Источник: БСЭ, «Угли ископаемые» (маркеры красного цвета для наглядности добавлены мной, – А.М.). Пермский период отличается последними захоронениями в «летописи окаменелостей» водной и наземной фауны, в дальнейшем больше в истории Земли не встречающейся, и обилием угля, а триас демонстрирует мизерное количество угля в отложениях, потому что в этот период вся мертвая биомасса на поверхности воды вместе с растительностью была быстро погребена при подъеме сегодняшних континентов. Это событие стало пограничной чертой между палеозоем и временем новых событий, происходивших уже на «наших» континентах – то есть границей между «подводными» катастрофами условного палеозоя и «сухопутными» катастрофами мезозоя и кайнозоя. Четвертичный период в картине образования угля (а также нефти и метана) отсутствует, поскольку последствия главной катастрофы к этому времени практически сошли на нет.;

Еще одно подтверждение описываемого сценария – несовпадение мест залежей угля и нефтегазоносных горизонтов. Древняя растительность, особенно полая или рыхлая внутри (сигиллярии, лепидодендрон и др.), в отличие от плавающих тел людей и животных, могла находиться на водной поверхности в разы дольше, но в зависимости от степени разрушения погребалась на протяжении длительного периода – от условного карбона до окончания палеозоя, во впадинах новообразованных континентов. При этом нужно отметить, что цепь катастроф, порожденных главным катастрофическим событием, продолжалась еще до четвертичного периода, но, начиная с мезозоя (юрский период и далее), углеобразование шло уже с участием новой выросшей растительности. Поэтому угленосные бассейны распределены по всем континентам и хронологически несинхронны. Образование же нефтегазоносных горизонтов, безотносительно к официальным датировкам, относится как раз к границе палеозоя-мезозоя (пермь-триас), хотя нефть, имеющую свойство мигрировать, добывают сегодня иногда из более ранних, и более поздних отложений. Разумеется, локальное нефтегазообразование, также вследствие послепотопных катастроф, некоторое время еще продолжалось и на континентах.

Рис. 21. Карта угольных бассейнов и месторождений мира. Автор: А.К. Матвеев. Распределение угля на нынешней суше свидетельствует не только о катастрофе палеозоя, но и об относительно продолжительной цепи более поздних катастроф мезозоя и кайнозоя, тогда как наличие нефтегазоносных горизонтов у подножия континентов (см. Рис. 18 и 19) – это свидетельство быстрого и одномоментного события, стоящее особняком в ряду «периодов» (этапов водной катастрофы) палеозоя.

Итак, согласно авторам рассматриваемой модели (в том числе «Европейской»), у гигантской планетарной катастрофы не было четкой границы окончания, однако карбон можно отнести к той стадии, с которой впервые обнажились участки суши при локальных подъемах морского дна и начались первые наземные захоронения растительности, включая также отдельных земноводных и насекомых. Пермь-триас можно отождествить с активными тектоническими процессами, приведшими к образованию новых континентов. А что такое мезозой и кайнозой? Это, по сути, более длительные послепотопные периоды в модели «исчезающего потопа». Если основная водная катастрофа продолжалась по самой экстремально малой шкале один год (палеозой), то на протяжении еще целого ряда столетий или даже тысячелетий Земля приходила в себя, восстанавливала свою биоту, радикально изменившуюся в новых условиях^[15], восстанавливала геологическое равновесие, чередуемое регулярно продолжающимися катастрофами (горообразованием, вулканизмом, прорывами через естественные дамбы огромных масс оставшейся на континентах воды, образованием известняковых отложений вроде утесов Нормандии и Белых скал Дувра и др.^[16]). Если мы допускаем идею (отраженную также и в Библии), что после глобальной водной катастрофы сохранилось некое ядро животного мира, то восстановление, точнее, воссоздание новой биоты должно было идти очень быстро (см. примеч. 15). Этот послепотопный период и маркируется в стандартной модели как мезозой и кайнозой. Отголоски главного катастрофического события и его последствий дошли даже до наших времен (современные извержения вулканов, ежедневные подводные землетрясения в районе срединного разлома, продолжающий изливаться Ниагарский водопад, затухающая инерция движения тектонических плит, индонезийское цунами 2004 года, вызванное сдвигом Индийской плиты под Бирманскую, что привело к гибели около 300 тыс. человек и др.)

* * *

Из приведенного выше сценария полностью исключен супернатурализм (чудесные, сверхъестественные причины событий), и сценарий этот претендует именоваться рациональным. Модель потопа как единовременного события, хронологически сжимающего весь палеозой до возможного минимума в один год, а последующие периоды до нескольких тысяч (максимум десятков тысяч) лет, представляется фантастической лишь в свете старой эволюционистской парадигмы, но с учетом новых знаний о скоростях геологических процессов и вновь набирающего популярность катастрофизма как минимум заслуживает внимания. То же касается и новых данных о событиях послепотопных, в частности, ледниковом периоде. Наверное, нет сомнений, что потопная и послепотопная вулканическая деятельность стала препятствием для доступа солнечного света к Земле, в результате чего наступило планетарное похолодание. Однако старые сценарии с множеством ледниковых периодов и миллионами лет всепланетного оледенения сегодня подвергаются серьезной критике даже в среде геологов, сторонников стандартной парадигмы (Rampino, 1994; Калякин, «Был ли ледниковый период?»). Гипотеза длительного ледникового периода или множества периодов во многом оказывается теоретической конструкцией. Многие маркеры, приписываемые ранее ледниковым процессам, сейчас связываются с «сухопутной» катастрофической активностью. «Многочисленные исследования показали, что так называемые ледниковые отложения на поверку оказались массивными обломочными потоками и связанными с ними осадками. Отдельные штриховки (борозды), которые ранее считались следствием движения ледников, теперь рассматриваются как следы скольжения породы вдоль разлома», – пишет Рос (Рос, 2002).

Подводя итог – сегодня не существует достоверных научных данных, способных ответить на вопрос о возрасте Земли и Вселенной в силу ограничений возможностей научного метода как такового. Научный метод и научное познание отлично работают в границах наблюдаемых явлений, но мало применимы к таким сущностям, как происхождение или возраст Вселенной – даже в перспективе. Вселенная содержит в себе столько еще не открытых структур и свойств (с каждым днем это все более очевидно), что всё предлагаемое сегодня по определению неверно, поскольку исходит из ничтожно малых для ответа знаний. Нас ждут впереди не дополнения и уточнения сегодняшней космологии, а, похоже, нечто, опрокидывающее все прежние представления. То, что сегодня самоуверенные пропагандисты называют научно установленными фактами, завтра будет называться спекуляциями. Ведь даже Хокинг говорил о логичности предположения, что начальным состоянием Вселенной управляли другие законы, нам неизвестные (Хокинг, 2015)^[17]. Поэтому на сегодняшний день научным методом продолжительность периода от начала Вселенной до появления человека (с подавляющей долей истинности этого утверждения) определена быть не может. Но в вопросе истории человечества, оставаясь на платформе рационального подхода, можно предположить, что вся человеческая история от Адама до потопа и от потопа до Авраама может составлять от порядка десяти до максимум нескольких десятков тысяч лет. Более продолжительные сроки противоречат самой логике существования и развития человеческого общества. Человек, по уверениям эволюционистов, два миллиона лет назад владевший стандартизированной инструментальной технологией, максимум через несколько тысяч лет уже построил бы цивилизацию современного типа, и ничто этому не смогло бы препятствовать. Проецируя на известные сроки существования нашей цивилизации, древние люди как минимум 40 раз подряд могли бы начинать с нуля и приходить к высадке на Луну и освоению атомной энергии. В этом смысле адепты эволюционизма, провозглашающие биологический прогресс и развитие человека, являются как раз сторонниками торможения и желаемых ими как можно более медленных темпов этого самого развития. Именно в этом они особенно упорны. Как говорится, человека из Африки вывести можно, а вот Африку из человека никогда (неполиткорректная шутка).

Подход с точки зрения сверхъестественных событий (Время в контексте чуда)

Слава науке, но наш мир пронизан сетью других пространств и измерений, которых наука не ухватывает и даже не знает, с какой стороны к ним подступиться. В моем школьном детстве материализм был альфой и омегой подхода к рассмотрению любого предмета. Религия даже не критиковалась, а просто высмеивалась; любой анализ ее положений отсутствовал и был заменен ярлыками. Новые события, знания и новое отношение к мировосприятию многое, хотя не всё, и не для всех, но изменили. Поэтому добро пожаловать в новый мир, в мир новых восприятий и смыслов. Возможно, слишком невероятный и чудесный, но таков он только в восприятии современного рационала.

Основная претензия атеистов к религии – что «чудом можно объяснить всё», однако и у чудесных событий должна быть своя логика. Нельзя «просто так» отрезать себе ногу, помолиться и ждать, чтобы нога снова отросла. В библейской картине мира ничего не происходит «просто так», весь массив событий: исторических, сверхъестественных, пророческих, прообразных и др. – связан неразрывно, сцеплен воедино, отражен друг в друге и друг друга дополняет. Как ни покажется кому-то странным, но чудесные явления, описанные в Библии, можно систематизировать. Чудо всегда:

а) Исходит исключительно от Бога и связано только с Его волей (даже святые «от себя» не могут, например, исцелять болезни);

б) Происходит во время крайне напряженных, стрессовых ситуаций. Академик Лихачев говорил, что во время его заключения в Соловецком лагере чудо происходило постоянно, едва ли не в режиме ежедневного события. О том же говорили участники войны. Пастернак о внезапности чуда пишет: «Когда мы в смятенье, тогда средь разброда оно настигает мгновенно, врасплох»;

в) Как правило, не осознается как чудо, а воспринимается как естественное, часто случайное событие. Это также логично, поскольку ничто не должно подавлять человеческую волю, и мы сами должны решать, например, после неожиданного спасения – имело ли место чудо или это была случайность.

Выше мы упоминали о библейском правиле, допускающем лишь необходимые для священной истории исключения – библейские авторы опускают имена и времена, бесполезные для священной истории, и у нас нет возможности узнать детали, скажем, допотопной истории, кроме тех конспективных сведений, о которых Библия считает нужным упомянуть. Пропуски в истории отвечают логике Библии – если период рабства евреев в Египте не относится к священной задаче появления Мессии, или в период от Адама до Авраама нам рассказывается лишь о катастрофах, приведших человечество в состояние, потребовавшее заключения Договора с Богом – то именно такие события являются первым поводом для изъятий и пробелов в библейском повествовании.

В Библии многократно используются выражения, связанные, условно говоря, с удалением, очищением или избавлением от чего-то нечистого, как в бытовом, так и в метафизическом смысле. Однако в отдельных, редких случаях используется глагол «маха» (др.-евр. מחה, Стронг 4229‎). Во многих местах Синодального перевода «маха» применен в значениях «истребить», «искоренить», «изгладить», «стереть» и др., однако в исходном значении этот глагол подразумевает некое абсолютное истребление, истребление бесследное. Так, Давид умоляет Господа: «Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь (מחה, «маха») беззакония мои» (Пс. 50:3). Здесь не только просьба простить грехи, а стереть их полностью, бесследно, и начать жизнь с чистого листа так, будто прошлое никогда не существовало: «Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня» (Пс. 50:12).

То же касается и первых глав Бытия. Обещая уничтожить допотопный мир, Бог использует тот же глагол бесследного уничтожения «маха», в Синодальном переводе звучащий как «истреблю»: «И сказал Господь: истреблю (מחה) с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю (מחה), ибо Я раскаялся, что создал их» (Быт. 6:7).

Посылая Свои грозные обещания, Бог в числе прочих употребляет также глагол «шахат» (שׂחת, Стронг 7843‎ – пер. знач. «положу конец существованию», «прерву») (Быт. 6:13, 17), а бытописатель Моисей, уже констатируя свершившееся событие, добавляет «йигва» (גּוע, Стронг 1478 – «испускать дух», «лишаться жизни»): «И лишилась жизни всякая плоть…») (Быт. 7:21), а также глагол «мэту» (מות, Стронг 4191, «умирать»: «Все … умерло») (Быт. 7:22). Однако угроза абсолютного, бесследного истребления, «маха», исходящая в данном контексте только от Бога, осуществляется так: «Истребилось (מחה, «маха») всякое существо, которое было на поверхности [всей] земли; от человека до скота, и гадов, и птиц небесных, – все истребилось (מחה, «маха») с земли, остался только Ной и что было с ним в ковчеге» (Быт. 7:23).

Итак, если мы принимаем возможность существования сверхъестественного события (чуда), то видим, что у чуда есть своя жесткая логика, нарушение которой могло бы это чудо обесценить или поставить под сомнение. По сути, Моисей на уровне проверяемого предсказания сообщает всем будущим геологам и археологам – придумывайте любые свои эволюционные сценарии, но имейте в виду, что в отложениях, относящихся непосредственно к потопу (как орудию уничтожения предыдущего мира), вы не найдете никаких следов существ, которые жили «на поверхности [всей] земли», то есть сухопутных, а найдете только останки существ, не связанных с сушей, то есть существ водных. И не спрашивайте, почему кембрийский кролик не лежит в обнимку с кембрийским трилобитом; именно потому, что «И лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле, и птицы, и скоты, и звери, и все гады, ползающие по земле, и все люди; все, что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих на суше, умерло» (Быт. 7:21–22). О том, что кролика в палеозое мы не найдем, Моисей предупреждал еще несколько тысяч лет назад. От дышащих воздухом сухопутных существ, согласно обещанию, не осталось следа даже в окаменелостях. Новая послепотопная земля (именно суша), как в мольбе Давида, стала чистым листом, и новые сухопутные существа появляются на ней только в конце палеозоя или начале мезозоя. Поскольку акцент в потопном уничтожении был сделан на существах, относящихся к суше (даже птицы сюда включены), то земноводные, связанные преимущественно с водной средой, к числу «бесследно изглаженных», разумеется, не относятся (принцип антагонистический – водой уничтожается все исключительно сухопутное, что гибнет от воды).

Таким образом, библейские авторы, в первую очередь Моисей, опускают имена и времена, бесполезные для священной истории, а Автор этого мира бесследно стирает даже память о старой земле и ее обитателях, также не просто уклонившихся от «главной сюжетной линии», а еще ей противоборствовавших. Употребив выражение «сюжетная линия», мы, конечно, подразумеваем, что любой автор является и редактором своего произведения. Фрагменты, которые не связаны с исполнением мессианской задачи спасения человека (и при этом никак не претят свободной воле и праву выбора последующих жителей Земли) – такие фрагменты удалены по естественному закону всякого творчества. Как ненужные, не пошедшие в книгу черновики.

Однако если допотопный мир удален из «памяти истории», если следов жизни, окаменелостей, скелетов, орудий труда и предметов быта тех людей для нашего мира не существует и вообще для нашего мира и нашей памяти не было как таковых, а суть существования послепотопного мира, это лишь передаваемая по цепочке праведников возможность прихода Спасителя, – то Редактору не составляло никакого труда удалить из произведения не только «материю» нашего трехмерного пространства, но и четвертую меру, условную координату нашего мира, а именно – да, да, время.

Главное здесь, как и во всяком чуде – его соразмерность и соответствие контексту, его логика. Наша воля остается свободной, поскольку при отсутствии давящих на наш выбор доказательств выбор этот лежит исключительно на нас самих. Каждый человек должен прийти к вере сам, через целую череду сомнений и размышлений, а предъявление нам безусловных «доказательств Бога» было бы насилием над нашей свободой и взятием нас в заложники безвариантности. Поэтому следов сухопутного допотопного мира археологи и палеонтологи не найдут.

Вообще, на секунду отстраняясь, можно самому себе удивиться – если мы рассуждаем о времени в контексте чуда, то о какой вообще хронологии в сугубо календарном смысле можно говорить, когда речь идет не об исторических эпизодах вроде Бородинской битвы или взятия Бастилии, а о событиях, которые мы признаем сверхъестественными – то есть о сотворении земли и вселенной, проклятии земли после грехопадения, глобальном потопе? Допустим, с нашей точки зрения от создания вселенной до сотворения Адама прошли «наши» дни (пять с половиной дней), но почему мы уверены, что сама бесконечная вселенная была создана в «нашем», а не в другом, «божьем» времени – и в готовом виде явлена за одно наше земное мгновенье? Христос просит у Отца прославить его славою, которую Он, Христос, имел «прежде бытия мира» (Ин. 17: 5), – из чего следует, что у Бога «свое» время, а наш мир стал существовать только с определенного, нашего времени. Но тогда и все измерения расстояний вселенной, скоростей и сроков бессмысленны (а возраст Земли в стандартной научной модели привязан к модели эволюции вселенной). И аналогично – можно ли прикладывать общую рулетку и к временам взятия Бастилии, и к тем периодам, когда Адам находился в раю до грехопадения, а семейство Ноя находилось во время потопа в ковчеге? Если рассуждать в логике и контексте чуда, то разве не происходили в это время с «внешней» Землей процессы, отличные от тех, что происходили в пределах рая или внутри ковчега?

Поэтому, если мы рассуждаем о проблеме исторической хронологии с точки зрения чудесных событий, то для нас не должно быть никаких проблем с тем, что Господь взял ножницы и вырезал из истории какую-то часть времени – отредактировал реальность. Если быть последовательным в своем принятии чуда, то следует допустить картину такой, как если бы мы сами были ее свидетелями. Если бы нам довелось перенестись в те времена, то мы увидели бы, как Ной с семьей садятся в ковчег, находятся в нем в течение одного календарного года, а затем дверь ковчега открывается и Ной с домочадцами ступают на новую землю, уже не просто сухую, а цветущую и готовую к принятию новой жизни. Переводя сказанное на язык геологической периодизации, Ной ступил на борт ковчега в кембрии, а вышел в цветущем кайнозое. Если можно бесследно изгладить («маха») старый мир, почему нельзя и удалить его время? Товарищи геологи-униформисты и прочие эволюционисты, – хотите, измеряйте скальные породы палеозоя и мезозоя, определяйте их возраст хоть в миллионы, хоть в триллионы лет, но мир и человеческая история в этой парадигме будут молоды. И сама история человечества, как она помнится самим человечеством, собственно, начнется только с послепотопных времен. Но в парадигме чуда от кембрия до кайнозоя – этого куска нет для истории земли, забудьте.

Допотопная история для Библии является лишь неким прологом к новой, основной. Об Иосифе говорится – да благословит Господь землю его дарами, в том числе «превосходнейшими произведениями гор древних и вожделенными дарами холмов вечных» (Втор. 33:15). Кто-то пытался представить эту цитату в качестве свидетельства древности земли, однако мы с читателем к этому моменту давно уяснили, что обращаться нужно к первоисточникам фразы. Мы помним, что принцип стилистической симметрии подразумевает смысловое равенство обеих частей двустишья с сознательным уклонением в разность формулировок для «стереоскопичного» объемного проявления единого смысла. В Септуагинте равенство двух частей, это гор «[от] начала» («αρχης») и холмов «вечных» («αενάων») – то есть, поскольку старого допотопного мира в парадигме Ветхого Завета не существует, история человечества отсчитывается от времен послепотопных, а изначальными и вечными называются все послепотопные возвышенности.

Бог мог убрать из истории имена грешников и буквально вырезать из земной хронологии их время, но сохранил в ней патриархов как реально живших людей, от Адама до Авраама, их сверхкраткие биографии, их имена. Однако, оставшись без фона времен и событий, удаленных Редактором, патриархи превратились для нас в миф, лишь в цепочку имен, хотя действительно жили на земле. Парадокс в том, что в нашей схеме они могли жить в разных столетиях и даже тысячелетиях, но при удалении разделяющих их временных отрезков могли продолжать цепочку непосредственно след в след за предшественником. В этом тоже логика – действительно, зачем нужна цепочка из тысяч людей, среди которых раз в столетие будут появляться праведники, не помнящие ранних предшественников, своих родственников в цепочке? Ситуацию можно сравнить с космической миссией землян к некой звезде, до которой нужно лететь десятки поколений. Первое и, возможно, второе поколение будущих колонистов еще могут быть воодушевлены миссией освоения нового мира, однако в следующих поколениях с большой долей вероятности зародится протест – на кой ляд нам эта звезда, если ни мы, ни наши внуки ее не увидим, если мы лишь «прокладки» в этой бесконечной человеческой цепи? В общем, так – либо возвращаемся назад (пусть хоть внуки-правнуки увидят мать-Землю), либо реализуем собственное «я», обустраиваясь на ближайших планетах. Для спасения ситуации в этой цепи поколений время от времени должны рождаться люди, которые способны осознать цель миссии и могли бы убедить остальных в важности ее продолжения, однако такой сценарий именно в контексте путешествия, при сугубо материалистическом подходе, крайне сомнителен, ибо откуда у родившихся в пути взяться энтузиазму первых поколений и желанию быть расходным материалом для задач тех, кто когда-то достигнет цели? Современные фантасты решают эту проблему примерно тем же «редакторским» способом – как бы вырезают из жизни людей время путешествия, погружая их в криосон, однако фантастика отличается от чуда не менее чем – всем. Можно не коротать вечность в капсуле для сна, а «просто» вырезать разделяющее двух патриархов столетие, чтобы время от времени родившийся среди череды отступников праведный потомок помнил обо всех своих праведных предках. Так, например, Ламех, отец Ноя, мыслит еще категориями грехопадения Адама и помнит о нем: «И нарек ему (сыну. – А.М.) имя: Ной, сказав: он утешит нас в работе нашей и в трудах рук наших при возделывании земли, которую проклял Господь [Бог]» (Быт. 5:29).

В этом смысле логично появление письменности как единственной компенсации за «отредактированную» хронологию событий. Археологи, согласно нашей схеме, не найдут ни одного допотопного горшка, но если потомкам нужно знать о примере мятежников, то в целях назидания или объяснения причины событий авторы Библии могут сохранять нам имена и канву этих событий, как это имеет место с историей Каина и каинитов или, например, амаликитян, где непосредственно Бог повелевает Моисею: «Напиши сие для памяти в книгу… что Я совершенно изглажу память Амаликитян из поднебесной» (Исх. 17:14) (здесь синодальное «совершенно изглажу» в оригинале – это тот же глагол מחה, «маха»). Действительно, информация о противостоянии амаликитян Израилю сохранена в Библии для нашего сведения, но никакие следы их, в отличие от других упомянутых в Библии народов, не отыскиваются. Здесь я хочу подчеркнуть лишний раз, что в сценарии со сверхъестественными проявлениями аргумент «если нечто не найдено археологами – значит, не существовало» – работает, мягко говоря, не всегда. Есть смешные пародийные возражения типа – у древних не найдено телеграфной проволоки, следовательно, они пользовались беспроволочным телеграфом, однако хоть тресни, но отсутствие доказательств не есть доказательство отсутствия, и Моисей нас заранее об этом «отсутствии доказательств» предупредил.

Но, каких бы вольностей фантазии не допускала картина «сверхъестественной истории», пусть и внутренне логичная, хотелось бы поискать ей примеры подтверждений, пусть даже косвенные. Что могло бы быть – нет, не доказательством, а лишь возможным свидетельством сказанного нами? Мы ничего не знаем о свойствах времени, нам могут быть неизвестны многие моменты истории, однако есть ряд исторических событий, для существования которых в известном виде им как будто не хватает времени. Будто некоторые куски, которым безусловно полагается быть в истории, «вырезаны», изъяты из нее. Так, похоже, отсутствует некий хронологический отрезок, предшествовавший «внезапной» неолитической революции, как и отрезок, предшествовавший возникновению первых цивилизаций (в библейской терминологии – от Вавилонского рассеяния до Авраама). Шумеры появляются также внезапно, неизвестно откуда и с невероятным багажом знаний. Их предыстория – чистый лист.

Выше мы говорили о том, что время пребывания евреев в Египте не пошло в зачет их исторической миссии, и в Библии у Моисея на 430 египетских лет приходится всего 4 поколения его родных, тогда как у Иисуса Навина 12 поколений. В логике нашей схемы 4 и 12 упомянутых поколений – это хоть и два синхронных родословия с пропусками, но сохранившие некие конкретные имена. Однако в варианте «редактирования» могли быть вырезаны, допустим, еще 500 лет, как принято сейчас говорить, с «неустановленными личностями». Далее мы, как и с шумерами, имеем странный феномен высокоразвитых египетских технологий, не дающий покоя сторонникам НЛО и «космических богов». Штатные историки уверяют, правда, что они по поводу любых проблем истории Египта вполне спокойны, но проблема от этого никуда не исчезает. Когда я работал в Египте, то кроме огромного впечатления от пирамид был также немало удивлен, что одной из погребальных реликвий фараона Хеопса (в его ладье близ пирамиды) было каменное рубило – будто привет от предков, только что живших в каменном веке. Необъяснимо то, как в прямом смысле из каменного века, от кочевников и земледельцев, спасавшихся от сухих пустынь и живших на необустроенных болотистых берегах Нила, Египет сразу прыгнул в состояние высокоразвитой цивилизации, где уже «внезапно» знали всю небесную и земную механику, строили мегалитические сооружения, использовали машинную (скажем мягче, станковую) обработку, а точности при обработке и укладке мегалитов могут позавидовать и сегодняшние строители. При этом, по расчетам наиболее авторитетного специалиста по египетской демографии Карла Бутцера (Butzer, 1976), в период Древнего Царства в Египте проживало в среднем порядка 1,5 млн. человек, рассредоточенных вдоль берегов Нила от его устья до Асуана на 800 км. Представьте для сравнения, 1/10 часть жителей Москвы, растянувшихся по обеим сторонам шоссе от Москвы до Киева. По сути, совсем небольшая группа людей, численностью меньше одного нынешнего Юго-Восточного округа Москвы, занятая войной с соседями, сезонной добычей пропитания во время разливов Нила, живущая в условиях периодических засух, песчаных бурь и иссушающих весенних пустынных ветров, не имеющая ни запасов олова (для приплава меди), ни железа, ни даже строительного леса – так вот, эта группа людей была крайне озабочена тем, чтобы за время правления всего двух династий (III и IV) возвести десяток циклопических пирамид^[18] и два десятка просто гигантских (ссылка), а также застроить весь Египет массой других мегалитических сооружений, которых по объему, организации и качеству строительства ни до, ни после не знала история.

.

Рис. 22. Каменное рубило Хеопса (egyptarchive.co.uk)

Иными словами, проблема «нехватки времени» существует, часть исследователей, имеющих отношение к истории Египта, так или иначе испытывает дискомфорт по поводу официально принятой точки зрения, согласно которой фараон должен был обращаться к строителям Великой пирамиды со словами: «Времени нет, но вы держитесь», поскольку пирамиду, чтобы не ломать принятую сегодня историками схему династий, должны были строить не более 20 лет, хотя сейчас мы знаем, что за 20 лет можно даже не начинать чего-либо строить.

В завершение еще раз подчеркну – я прекрасно понимаю, что с точки зрения научного подхода все сказанное в этой части ненаучно, антинаучно и даже является бредом, однако «есть многое на свете, друг Горацио». Если с вами в этой жизни не случались сверхъестественные в вашем понимании вещи, то, уверяю, у вас еще все впереди. А уж человек, верящий в созидательную возможность случайных мутаций, к восприятию чуда готов как никто другой.

Кстати, современным фантастам можно предложить сюжет, в котором путешественники во времени пытаются попасть в прошлое, которого, как выясняется, нет, которое «отредактировано». Что касается проблемы выяснения хронологии, то читатель, разумеется, понял, что при условии вмешательства в историю сверхъестественных факторов, влияющих на время, ставить вопрос о какой-либо точной хронологии будет излишним.

Рационально-творческий (синтетический) подход

Интуитивное, творческое мышление в норме совместимо с аналитическим. Вообще, интуитивное познание является первичным и базовым для человечества и человека. Каждый человек, как древний, так и современный, с детства сам, без всяких подсказок и исследований чувствует, существует ли Бог, задается вопросами о всяческих смыслах жизни и своем месте в мире. Рациональное познание мира более позднее, пришедшее в качестве подспорья для выживания во враждебном мире; у человечества – на заре истории, у каждого человека – с первого детского осознания своего личного, отдельного от родительского, одинокого существования. Сама по себе наука – это метод оптимизации жизни, оптимизации любых своих телодвижений и, следовательно, оптимизации знаний о жизни. И самым полноценным в этом смысле типом мышления является объемный, интуитивно-творческий подход, если можно так выразиться, структурированный рациональным. Мало сочинить музыку или увидеть верное решение задачи, нужно эту музыку и это решение оптимально структурировать.

Самое печальное явление в этом контексте – это «голый» рационал, каковые, по большей части, и являются неизменными и даже преданными критиками религии. Поразительна уверенность такого субъекта, что «наука» есть полнейший синоним «истины» – в случае любого не устраивающего его высказывания субъект этот, без малейших раздумий, выстреливает универсальной мантрой – «это ненаучно!» или «а социология вообще не наука!» Слово «наука» для него, это имя божества. Многие сциентисты, правда, используют его в том же качестве, как гусеница яркую окраску или как жуки вонючую струю – для самозащиты, поскольку отбиться от берега, защищать свою идею самому сциентист боится, да и самого противника – боится. Но большинство людей этого типа все же почитают божество по имени «наука» в самом религиозном смысле.

«Голый» рационал полагает, что наука самодостаточна и уже весь мир, всю вселенную содержит в себе самой – можно обмерить любого сферического коня в вакууме, вывести закономерности из полученных цифр, сделать обобщающий вывод и – бинго! – истинный результат у нас в кармане. Ни небо, ни земля, ни кровь-любовь, ни песни и пляски народов мира в этом процессе не участвуют. Он не понимает, что всякое исследование начинается с интуитивного поиска правильного ответа, с интуитивной оптимизации направлений поиска, а голый обмер абстрактного предмета никогда не даст ответа во всей его полноте.

У «голого» рационала разорвет чердак (мягко выражаясь), если он узнает, что в нашей русской многомерности и размытости терминологически не определены ни категории познания мира, ни формы отражения этого познания, что семантически «наука» и «искусство» – это одно и то же. Первое происходит от научения, второе от искушенности, искусности в своем деле. Первый своему делу научен, второй в своем деле искусен. Русскому рационалу с наукой и ее названием в очередной раз не повезло больше других народов, поскольку в ответ на претензию «это ненаучно!» русский художник всегда может сказать рационалу, что любое его утверждение безыскусно, то есть представляет собой продукт незрелого, неискушенного пониманием жизни ума. И что если сравнивать объем возможностей познания мира искусством и какой-нибудь «наукой о происхождении» вроде палеоантропологии или «старой» генетики (идущей на поводу у эволюционной идеологии), то такая «наука» не только безыскусна, но и сама ненаучна, поскольку не видит живого мира целиком, а имеет дело лишь с его узкой материальной частью, научена не познавать полноту, а подменять истинный живой мир его моделью, мертвым математическим слепком вроде посмертной маски. С точки зрения художника такого «научения» врагу не пожелаешь; это не научение, а усечение. Юрий Чайковский говорит, что конфуз с так называемой «мусорной ДНК» весьма характерен для самоуверенности представителей таких наук – «…причиной его (конфуза, – А.М.) была не какая-то частная модель, а обычная вера в то, что суть устройства мира уже понята и потому всё непонятное можно счесть мусором. Мир же, как мы не раз увидим, устроен удивительно и в главном еще непонятен» (Чайковский, 2018).

Впрочем, перейдем к делу, ибо мы говорим о синтезе творческого и аналитического подходов. В этой части я буду исходить из того, что Библия сообщает нам о достоверных исторических событиях, но не сообщает тех «методов» (и не обязана сообщать), благодаря которым события сложились определенным образом и предстали перед нами в реальности. То есть описанное событие безусловно имело место в истории, но поскольку в рамках нашего восприятия оно непостижимо, то описано оно исключительно в терминах и границах нашего понимания. Например, блаженный Августин в своем труде «О книге Бытия буквально» пишет, что последовательность шести дней творения, указанная Моисеем, может являться лишь формой изложения для читателя того, что могло продолжаться всего одно мгновенье: «...Быть может, распорядок тех дней введен применительно к человеческой слабости, по закону повествования, чтобы простою речью дать людям понятие о возвышенных предметах, потому что и самая речь повествователя невозможна без чего-либо первого, среднего и последнего?» (Блаж. Августин, 2000)

Выше мы совсем не случайно уделили так много времени библейской стилистике и особенностям понимания Библии в этом ключе. Следует ожидать, что любое имевшее место событие, натуральное или сверхъестественное, могло и даже должно быть записано авторами Библии с соблюдением определенных стилистических правил их сопряжения в контексте священной истории.

Если мы попытаемся найти самую близкую, самую точную аналогию такой сущности, как время, то это будет, конечно, вода. «В одну воду нельзя войти дважды», – это одновременно сказано и о воде, и о времени. В Евангелии вода является символом учения Христа, но вместе с тем прямо отождествляется с вечностью: «... кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин. 4:14).

Почему именно на воде делается такой акцент? Обратим внимание, что небу и земле в Писании всегда сопутствует вода и что эта триада всегда неразрывна. Это может показаться странным с точки зрения «заселения стихий», поскольку небо отведено небесным силам, земля населена людьми, но вода? Какова ее роль в жизни неба и земли? Апостол Петр объясняет значение воды в триаде мироустройства: «…вначале словом Божиим небеса и земля составлены из воды и водою» (2 Пет. 3:5). Именно потому вода в упомянутой триаде всегда «на месте», что она лежит в основе мироздания: «Господня земля и что наполняет ее, вселенная и все живущее в ней, ибо Он основал ее на морях и на реках утвердил ее» (Пс. 23:1–2). Эта триада сохраняется до самого конца времен и кончается вместе с ними: «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет» (Откр. 21:1).

И здесь стоит обратить особое внимание на параллели. В будущей жизни присутствуют новое небо и новая земля, но вода отчего-то отсутствует. Если мы вернемся к параллельному месту в Откровении Иоанна чуть ранее, то читаем: «Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле, поднял руку свою к небу и клялся Живущим во веки веков, Который сотворил небо и все, что на нем, землю и все, что на ней, и море и все, что в нем…» Все сказанное здесь относится к прежним небу, земле и морю (которого не будет в новом мире), но в чем же клялся Ангел, говоря о новом мире? А вот в чем: «И клялся … что времени уже не будет» (Откр.10:5–6). Да, так. «Χρόνος ουκέτι έσται». Времени уже не будет.

Проведение параллелей делает, кажется, понятным, почему в будущем мире (с новой землей и новым небом) не окажется моря – потому что там не будет времени. Вода, лежащая в основании старого мирозданья, бывшая строительным материалом нашей вселенной, по сути, отождествлена со временем, и отсутствие моря и времени синонимично. Применяя эту метафору, можно сказать, что наш мир, наши небеса и земля, составленные, согласно апостолу Петру, «из воды и водою», состоят также из времени. Вода и время – это единая и при этом некая взаимосоставная сущность, лежащая в начале мира, когда создание этого мира из воды было также и началом времени. Но в конце времен, при создании нового мира с «новым небом и новой землею», который построен на новых основаниях, старые строительные материалы, «вода-время», уже не нужны. Еще раз:

«И Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле, поднял руку свою к небу и клялся … что времени уже не будет» (Откр.10:5–6).

«И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет» (Откр. 21:1).

Разворачивая идею сходства времени и воды, мы основываемся исключительно на художественных аналогиях. Так, можно сказать, что время имеет разную плотность, разную степень «наполнения» материи. Совершенно справедливо говорят, что время застыло в камне. Напротив, ветер – синоним и воплощение времени, летящего стремительно. «Человек подобен дуновению; дни его как уклоняющаяся тень» (Пс. 143:4). Не поэтому ли когда Бог желает показать Иову красоту мирозданья в полном объеме, то говорит с ним из бури? (Иов 38:1). Если мы начнем разматывать назад время геологических отложений от мезозоя (конца потопа) до кайнозоя (времени выхода семьи Ноя из ковчега), то по всевозможным анализам, калий-аргонам и прочей радиометрии этот период составит миллионы лет, однако в Ветхом завете читаем, что «…и навел Бог ветер на землю, и воды остановились» (Быт. 8:1). В самый короткий срок земля обсохла, и Ной ступил уже на цветущую послепотопную землю. (Почему последний пример нельзя отнести к сугубо сверхъестественным, будет объяснено ниже).

.

Рис. 23. Вода и время (Studylib.net)

Разумеется, временем, как и водами, в полной мере управляет Создатель этого мира. Однако для критика констатация этого будет недостаточной. Критик обязательно скажет – мало ли, как некое событие записано и в какой форме изложено. А сколько времени тот же потоп длился на самом деле? Извольте объясниться, при этом без всяких чудес, как долгие геологические периоды можно совместить с одним-единственным годом пребывания семьи Ноя в ковчеге?

Хорошо. Можно попробовать описать все это в терминах натурализма, в полном согласии с известными физическими законами. Мы помним, что наука не открывает нам истину, а лишь строит модели разной степени достоверности, особенно это касается прошлого. Если вдруг по каким-то причинам сегодняшним ученым станет достоверно известно, что всемирный потоп продолжительностью всего один год действительно имел место в прошлом Земли, да еще если такой сценарий будет политически выгоден – будьте уверены, что ученые костьми лягут, но создадут натуралистическую модель, в которой континенты будут съезжаться-разъезжаться за считанные дни, и при этом ничего не взорвется и «Земля не сгорит», поскольку в этой модели ее авторы удачно используют и воду для отведения тепла, и найдут механизмы затопления континентов, и движения плит, и охлаждения расплавленных гранитов. Точно так же в терминах натурализма можно разрешить проблему совмещения геологического и библейского времени.

Легко представить себе реку, русло которой разделяется надвое. Одна, широкая часть русла плавно и неспешно течет по равнине, а узкий рукав с большой скоростью бурно мчится по горным порогам и перекатам. Но если время можно уподобить воде, то почему одна и та же река может течь с разной скоростью, а время – нет?

«Законы движения Ньютона, – говорит Стивен Хокинг, – покончили с абсолютным положением в пространстве. Теория относительности освободила нас от абсолютного времени. <…> В общей теории относительности нет единого абсолютного времени; каждый индивидуум имеет свой собственный масштаб времени, зависящий от того, где этот индивидуум находится и как он движется.

До 1915 г. пространство и время воспринимались как некая жесткая арена для событий, на которую все происходящее на ней никак не влияет. Так обстояло дело даже в специальной теории относительности. Тела двигались, силы притягивали и отталкивали, но время и пространство просто оставались самими собой, их это не касалось. И было естественно думать, что пространство и время бесконечны и вечны.

В общей же теории относительности ситуация совершенно иная. Пространство и время теперь динамические величины. <…> Пространство и время не только влияют на все, что происходит во Вселенной, но и сами изменяются под влиянием всего в ней происходящего» (Хокинг, 2015).

Стоит повторить еще раз – для человека, принимающего мир творением рук его Создателя, не существует каких-либо сомнений в безграничных возможностях Творца, однако для сторонников рационального познания объяснение многих процессов найдется и в рамках «голого» натурализма. Не для нас, но для них можно сказать, что Бог не нарушает и никогда не нарушал физических законов, поскольку сам является их создателем и законодателем. Но если прежде некоторые события, изложенные в Библии, воспринималось как нечто невозможное и сверхъестественное, то теперь выясняется, что они могут быть подтверждены даже наукой. Выше мы говорили о космонавте Сергее Крикалёве, для которого времени прошло чуть меньше, чем для остальных жителей Земли, его современников. Отныне даже в строго научных рамках вполне возможна ситуация, когда для двух маркеров время движется неодинаково. Теперь представьте, что один такой «маркер» – это ковчег Ноя, а другой – планета Земля. А силе, которая «развела» эти два маркера, всегда можно подыскать какую-нибудь естественную причину космического характера, постулировать ее с той же долей вероятности, как постулирован, скажем, тот же Большой взрыв (не имеющий ни физического объяснения, ни причины, ни механизмов «срабатывания»). Любой материалист легко принял бы такую модель потопа, если б она не содержала библейской канвы. Поэтому можно сказать, что Бог всегда действует в рамках собственных законов, а мы можем либо эти законы познавать, либо воспринимать действия Бога как чудо.

Если мы вновь обратимся к параллелизмам, то вспомним, что ковчег в водах потопа является прообразом земной Христовой Церкви, спасающей человека для будущей жизни посреди океана земных забот и грехов. Находясь внутри здания храма, каждый из нас имеет свой личный опыт спасения, свою жизнь и свое земное, бытовое время, но Церковь как таковая находится в окружении времени и его разрушительных сил, которым неподвластна. Так и семья Ноя – внутри ковчега течет время земное, по сути бытовое, домашнее, но снаружи, как бесконечные и бескрайние воды, его окружает время бескрайнее и бесконечное. Собственно, домашний, спасительный мирок Ноя окружен водами самого времени. Что бы там ни происходило, какие векторы, приложения сил и чудеса ни участвовали, но – «так написано», и мы прочитали, что на ковчеге его обитатели провели один год, а то, что происходило за бортом с Землей, осталось именно за бортом, и могло длиться хоть целую вечность. В Синодальном переводе Быт. 7:17 читаем: «…и умножилась вода, и подняла ковчег, и он возвысился над землею». В еврейском оригинале слово, переведенное как «возвысился» – רום (Стронг 7311)‎ – это не только «возвышаться» но и «быть отнятым», «забранным» от чего-либо, то есть ковчег Ноя мог быть отделен от земли и происходящих на ней всепланетных водных (временных) событий в качестве хронологически независимого объекта. Если бы не факты, свидетельствующие о молодости Земли (кембрийский червь до сих пор не окаменел), то можно было бы, хлопнув шапкой об пол, говорить даже об адекватности принятой стандартной хронологии с ее миллионами лет, однако читатель понимает, что это просто фигура речи (тут смайл). Для наблюдателя, находящегося в ковчеге Ноя, прошел бы всего один «бытовой» год, для находящегося снаружи – годы или даже столетия. Сначала – годы или столетия водной катастрофы, затем отступления воды, затем долгие годы периода, пока земля приходила в себя и восстанавливалась.

Таким образом, хронологию человеческой истории, от Адама до Авраама, а в широком смысле и до наших времен, можно представить как некую сугубо антропоморфную сущность, нечто, адекватное (релевантное) только нашей человеческой системе отсчета и нашего восприятия. Конфликт между библейской и научной хронологиями как раз и состоит в том, что история наша шла по нашему, человеческому времени, а ученые мужи измеряют возраст пород, для которых время текло совершенно по-другому. Получается тот же антропоморфный казус, что и с претензиями науки к «человеческому» измерению Библии, описанию любого предмета с точки зрения человеческого восприятия – мы стоим двумя ногами на земле и видим ее, плоскую, уходящую за горизонт; у нас есть четыре стороны света и небо над головой в виде купола, а ученые говорят нам, что Библия ошибается, поскольку солнце не может двигаться по небу, а, напротив, Земля есть шар, вращающийся вокруг Солнца. Что ж, в своих системах отсчета и восприятия правы обе стороны.

Поэтому в проблеме истинной хронологии, как с двумя близнецами из временного парадокса, может содержаться такой же, своеобразный «парадокс близнецов» – нашей Земле, возможно, достаточно много лет, но возраст человеческой истории, шедшей с историей Земли параллельно, относительно мал. Почти все народы помнят в своих легендах потоп как недавнее событие. Почти все ученые воспринимают палеозой как эпоху, имевшую место десятки миллионов лет назад.

На этом – есть предложение считать статью завершенной.

Благодарность: Хочу выразить благодарность Снеговому Павлу за ряд ценных замечаний.

Перейти к списку используемой литературы

ПРОСЬБА ПОДДЕРЖАТЬ АВТОРА
• ЮMoney: https://yoomoney.ru/to/410012581577165
• PayPal: https://www.paypal.com/paypalme/floro22
• Qiwi-кошелек: https://qiwi.com/p/79265786404
• Карта Сбер: 2202 2056 8434 8060

Примечания:

¹³«…Никаких почв в палеозое не было». – Сторонники стандартной модели всегда принимают в штыки утверждение об отсутствии почв в палеозое, однако тонкость заключается в том, что под «почвами палеозоя» они договорились понимать определенные структуры с маркирующим химическим составом, а не настоящие растительные почвы. В XIX в. геологи описали поздние четвертичные палеопочвы, составили список признаков, а теперь по единичным признакам из этого списка как бы индексируют более ранние почвы. Между тем для подобных отложений характерно отсутствие гумусированных слоев и присутствие останков морской фауны. Палеопочвой может именоваться даже кора выветривания, образовавшаяся без какого-либо биотического участия. С одной стороны, адепты стандартной теории чувствуют себя правыми как бы по определению – если признаки растительности в «летописи окаменелостей» просматриваются с девона, то и почва для этой растительности по определению должна существовать с того же девона.

Однако настоящие почвенные слои – в нашем сегодняшнем понимании, а не их «химические маркеры» – в палеозое тем не менее отсутствуют. Ситуация для стандартной модели усложняется еще тем, что миллионы или миллиарды тонн растительности каменноугольного периода (карбона), из которой образовался собственно уголь, должны были на чем-то произрастать. Для более подробного ознакомления с этой точкой зрения могу порекомендовать фрагменты из дискуссии на страницах форума «Ковчег-онлайн» с основными аргументами (ссылка) или полный текст дискуссии (ссылка). [Вернуться к тексту]

¹⁴«…А бывшие континенты стали сегодняшним океаническим дном, разорванным срединно-океаническими хребтами, испещренным подводными горами, желобами и каньонами». – Может показаться, что вопрос о различии в строении континентальной коры и коры океанической для модели инверсии создает трудности, но это не так. Вкратце – считается, что осадочные породы нынешних континентов подстилаются гранитом, лежащем на базальтовом основании, а для океанического дна характерно отсутствие гранитного слоя, океаны лежат непосредственно на базальтовом слое, покрытом относительно небольшим осадком. Здесь не будем углубляться в то, что само по себе научные знания о строении земной коры во многом являются теоретическими*, но известно, что океаническое дно планеты гораздо моложе континентов – если в Канаде, Карелии и Африке находятся самые древние породы планеты, сравнимые с ней по возрасту, то базальтовое дно мировых океанов не старше мела и юры. Это хорошо объясняется в рамках древней «инверсии морского дна и континентов». До глобальной водной катастрофы вся планета была покрыта континентальной корой с присутствием гранитного слоя, но во время инверсии нынешняя континентальная структура коры со слоем гранита сохранилась, а нынешняя океаническая была разрушена, расплавлена мантией и замещена молодым базальтом, создавшим ложе нынешнего океана. Это подтверждается тем, что в Атлантике и Индийском океане края континентальной коры грубо обрублены, а в Тихом океане, на самой обширной океанической плите, гранитный слой континентов исчезает постепенно, в пределах прибрежных морей и островных дуг – здесь процесс «съедания» гранита еще не закончен. Океаническое дно обновляется непрерывно, зарождаясь у срединных океанических хребтов и двигаясь широкой «лентой» от хребтов к материкам, то есть идет постоянный процесс замещения «старого» дна новым базальтовым. Эта лента недолговечна – она постепенно тонет и растворяется или расплавляется в мантии, заворачивает в глубины Земли, под континенты и в районе островных дуг.

Стоит особенно отметить, что сама по себе достоверность гипотезы о древней «инверсии морского дна и континентов» не является критической для модели «исчезающего потопа» в целом. Ключевым рассматриваемым моментом является радикальное сокращение хронологического отрезка от палеозоя до наших дней и интерпретация отложений палеозоя как единовременного и быстрого события. То есть суть аргументации принципиально не меняется, если допустить, что затопление и последующее изостатическое всплытие суши происходило «в формате» современных континентов.

--------------

*Классической корой океанического типа является только Тихоокеанская литосферная плита, все же остальные – это комбинированные типы. Кроме того, представления о том, что гранитный слой материковой коры находится на базальтовом, не подтвердились, например, опытом бурения сверхглубокой Кольской скважины. Ее бурили в самом тонком месте континентального гранитного щита и на отметке 7 км по сейсмо- и прочим данным рассчитывали встретить базальтовый слой, однако гранит с глубиной становился все более рыхлым, а затем перешел в аморфную грунтовую массу. Проходчики довели скважину до отметки более чем 12 км, обнаружили массу феноменов (подземные воды, золотосодержащий слой грунта, окаменевшие бактерии, экстремальное повышение температуры, радиоактивность и пр.), но только не слой континентального базальта. Эти работы совпали с распадом СССР, буровая закрылась и пришла в негодность, а новые факты никак не отразились на коррекции старых моделей строения Земли. Кольскую сверхглубокую упоминают с тех пор, наверное, лишь в связи с байками о том, что рабочие якобы слышали «голоса из ада». [Вернуться к тексту]

¹⁵«…Земля приходила в себя, восстанавливала свою биоту, радикально изменившуюся в новых условиях». – Самая распространенная ошибка критиков «короткого» потопного сценария – это отождествление докатастрофического животного и растительного мира с сегодняшним. Современная морская экосистема, – рассуждают критики, – крайне чувствительна к любым внешним изменениям: колебаниям температуры, повышению солености воды, увеличенному давлению и пр. Если бы потоп был реальностью, все нынешние экосистемы и живущие ныне морские виды моментально бы вымерли. Только представьте, что бы ожидало десятки, если не сотни видов эндемиков того же озера Байкал, привыкших к его температуре и большому содержанию кислорода в воде (это почти дословная цитата одного из критиков с характерными претензиями).

То есть критики борются с собственными соломенными чучелами, исходя из того, что декларируемая катастрофа происходила всего несколько тысяч лет назад, и ни биота Земли, ни ее география не менялись. Рассматриваемая нами модель «исчезающего потопа» сокращает весь период палеозоя до одного относительно короткого события, однако предполагает, что последующие периоды и катастрофические события могли продолжаться еще столетия и тысячелетия. После основной фазы водной катастрофы наступил условный мезозойский период – это время, когда сохранившаяся на Земле жизнь «искала» для себя новые ниши. В условиях теплого послепотопного климата наиболее благоприятные условия сложились не только для рыб и амфибий, но и рептилий (черепахи, текодонты, ихтиозавры и др.), голосеменных растений, близких к современным, папоротников и хвощей. Эта эпоха наиболее известна как эпоха динозавров. Однако смена климата, маркируемая как третичный период, быстро убила большинство предыдущей фауны (это событие получило название мел-палеогенового вымирания). Практически до самого начала четвертичного периода мы наблюдаем некое затишье в «развитии» жизни, но в четвертичном происходит резкий взрыв разнообразия, причем абсолютно новых форм. В условиях нового климата получили преимущество и размножились млекопитающие, вышли на арену жизни современные животные или прямые предшественники современных – мамонты, бизоны, медведи, верблюды, носороги. Климат благоприятствовал покрытосеменным растениям – и они не заставили себя ждать. Это не значит, что, например, «русская березка» отсутствовала в мезозое – просто ее предшественники, какие-нибудь низкорослые чахлые формы, в мезозое были крайне маргинальны и едва выживали, но в условиях нового климата получили массовое развитие и распространение.

В качестве примера, подтверждающего возможность «маргинального» выживания, можно привести целаканта (Latimeria chalumnae), единственную из кистеперых рыб, дожившую до наших дней с пермского периода едва ли не в единичных экземплярах. То есть целакант по факту выжил, но распространения в наших условиях не получил. Обратный пример – при заселении Австралии в XVII–XIX веках европейцы буквально в единичных экземплярах завезли на континент кроликов, размножение которых в свободной нише привело по сути к экологической катастрофе и изменению всей экосистемы континента (житель города Уинчесли Том Остин выпустил в принадлежащий ему парк 24 особи, чтобы на них охотиться – через 10 лет популяция кроликов насчитывала уже десятки миллионов особей, а к 1950-му 600 миллионов. Намеренное заражение кроликов вирусом миксоматоза привело к уничтожению 98% всей континентальной популяции, а затем выработке иммунитета у кроликов и восстановлению к 1991 году до 250 миллионов особей). Рептилии (динозавры, крокодилы, черепахи) также были весьма плодовиты, поэтому в период «мезозоя» на Земле произошло их взрывное распространение по аналогии со «свободной австралийской нишей для кроликов».

Примером же быстрого восстановления жизни могут служить современные океанические острова, например, новорожденный в 1964 году в результате извержения вулкана удаленный исландский остров Сюртсей. Через два года после «всплытия» на мертвом лавовом острове появились мхи и лишайники, к 1980-х гг. уже насчитывалось около 20 видов растений. Растения появились естественным путем, принесенные ветром, водой или попав на остров с птичьим пометом. Наблюдение за островом всегда велось и ведется в режиме невмешательства человека. Первыми на острове были замечены буревестники и гагары, обосновалась колония чаек, регулярно стали появляться лебеди, дикие гуси и вороны, сейчас на острове живут морские котики с тюленями. Обнаружены черви, пауки, жуки, мухи, клещи и другие. На формирование столь разнообразного ландшафта со сложной экосистемой ушел всего десяток-другой лет, а не столетия, как считалось ранее (ссылка). [Вернуться к тексту]

¹⁶«…катастрофическим образованием известняковых отложений вроде утесов Нормандии и Белых скал Дувра и др.». – Мелководные организмы, такие как кораллы, ракушки, и некоторые водоросли, – говорит Браун (Brown, «The Origin of Limestone»), – берут растворённый в морской воде известняк для построения твёрдого скелета, в результате чего образуют известковые отложения. По этой причине эволюционисты утверждают, что все известняковые толщи на планете имеют органическое происхождение и образовались за миллионы лет. Однако, согласно Брауну, органический известняк является не причиной, а лишь следствием существования известняка неорганического. Наиболее вероятно, что большинство карбонатных отложений Земли образовалось одномоментно во время водной катастрофы. В предшествующий катастрофе период известняк (карбонат кальция) в огромных количествах накапливался и осаждался в подземных полостях в результате воздействия горячих подземных вод на кальцийсодержащие минералы, а во время катастрофы высвободившиеся подземные воды вынесли нынешний известковый осадок на поверхность Земли и на дно океанов, где он был уложен водой в однородные слои. Разумеется, обилие растворенного в воде известняка дополнительно дало и взрывной рост организмов, использующих кальций для построения твердого скелета – кораллов, фораминифер, ракушек, некоторых типов водорослей и пр.

Известняковые отложения Земли не могли образоваться и выпасть в тех же водах, что находятся сейчас на поверхности планеты по многим причинам. Например, карбонатные страты Багамской отмели, согласно сейсмоисследованиям, могут простираться вглубь на 10 км. Если известняк, – говорит Браун, – образовывался органическим путём в мелких морях, ложе океана должно было проседать вслед за отложением на целых 10 км, и скорость проседания дна в таком случае должна быть точно подогнанной в течение миллионов лет под скорость отложения известняка организмами. <…> Очевидно, этот известняк был отложен водами катастрофы, истекшими из-под северо-восточного края американской тектонической плиты. Точно так же, воды, истекшие из-под северо-западного края евразиоафриканской плиты, отложили мягкий мелкозернистый известняк, известный как мел – это Белые Скалы Дувра и скалы на берегах Нормандии. Многие события, которым стандартная модель отводит миллионы лет, противоречат фактам и могли быть образованы только быстро и в катастрофических условиях. Иначе трудно объяснить миллионолетнее накопление слоев «мелового периода», не содержащих органического «мусора» («Карбонатные породы (известняк и доломиты) составляют в общей сложности 10–15% геологической колонки и почти всегда совершенно чисты» – Harvey Blatt, «Sedimentary Petrology», New York: W.H. Freeman and Co, 1982, p. 241); необъяснимы «доломитовая проблема» (доломиты образовывались вместе с известняком, но это невозможно, если известняк имеет органическое происхождение, поскольку столь же огромные толщи доломита имеют происхождение сугубо химическое – ни один известный организм не выделяет доломит) и «кварцевая проблема», или проблема цементации пород; также неясно, почему органический известняк образуется в полосе 30° экватора, но сцементированные породы древнего известняка встречаются на всех широтах (что говорит о единой причине образования, независимой от «внешнего» климата) и др. [Вернуться к тексту]

¹⁷«…Вселенной управляли другие законы, нам неизвестные». – Цитата:

«Конечной целью науки является создание единой теории, которая описывала бы всю Вселенную. Решая эту задачу, большинство ученых делят ее на две части. Первая часть – это законы, которые дают нам возможность узнать, как Вселенная изменяется со временем. <…> Вторая часть – проблема начального состояния Вселенной. Некоторые полагают, что наука должна заниматься только первой частью, а вопрос о том, что было вначале, считают делом метафизики и религии. Сторонники такого мнения говорят, что, поскольку Бог всемогущ, в его воле было «запустить» Вселенную как угодно. Если они правы, то у Бога была возможность сделать так, чтобы Вселенная развивалась совершенно произвольно. Бог же, по видимому, предпочел, чтобы она развивалась весьма регулярно, по определенным законам. Но тогда столь же логично предположить, что существуют еще и законы, управляющие начальным состоянием Вселенной» (Хокинг, 2015) [Вернуться к тексту]

¹⁸«…Возвести десяток циклопических пирамид...» – Причем сказать просто «циклопических» будет мало – единственное впечатление от пирамид Гизы и Дашура – что здесь не просто превышена всякая разумная мера (избыточность является пугающе неестественной, запредельной), а что здесь вообще «такое невозможно», что эти сооружения как будто из другого мира. [Вернуться к тексту]


Рис. 14. Аммониты силура (ammonit.ru)	Рис. 15. Рыбы девона (paleohunters.ru)

	.
Рис. 22. Каменное рубило Хеопса (egyptarchive.co.uk)